Все тотчас согласились. В небольшой мелководный затон была сплавлена дюжина толстых сосновых бревен, Вячеслав привез металлические скобы, длинные гвозди, пеньковые канаты, несколько досок.
– Засучивайте рукава, и – за работу! – весело скомандовал он.
– Я должен плот сколачивать? – возмутился Воимир. – Скажу отцу, он позовет с десяток слуг, они за полдня всю работу спроворят!
– Это неинтересно, чтобы кто-то за тебя работу делал, – миролюбиво проговорил дядька. – Надо самим сколотить, тогда и плот станет родным, и плыть на нем будет вдвойне приятней.
– Колотите, коли нравится, а я не буду!
– Тогда никуда не поплывешь, – с необычной для него твердостью заявил Вячеслав. – Без тебя обойдемся.
– Как ты смеешь такое говорить мне, холоп?
– Он не холоп, – вступился Мстислав. – Он мой дядька. И можешь катиться на все четыре стороны!
Воимир тотчас стих. Мстивлав был князем, а он всего-навсего сыном боярина. Для вида посопел, попыхтел, а потом принялся за работу, но всем видом показывал, что делает только под принуждением. Движения его были вялыми, нарочито медлительными. Зато Ярий и Вавула трудились увлеченно, быстро, споро. Мстиславу с непривычки не все удавалось, но он старался изо всех сил.
Общими усилиями бревна были прилажены друг к другу, связаны между собой, для надежности скреплены скобами. Сверху бревен был уложен настил из досок, сбита скамеечка для отдыха. Для управления плотом выстругали пару весел, бросили шесты. На третий день плот был готов.
Утром четвертого дня Вячеслав привез палатки, одеяла, мешки с продуктами. Все это быстро приладили, перевязали.
– Ну, с Богом! – произнес дядька и оттолкнул плот от берега. Мстислав почувствовал, как плот зыбко закачался и стал медленно удаляться от берега; кто веслами, кто шестами стали отталкиваться от дна, ускоряя его движение. Наконец выгребли на середину реки, поплыли по течению. Все с восторгом смотрели на медленно проплывающие берега. Было удивительное очарование в этом спокойном, медлительном движении.
– Чур, я встаю за весло, буду управлять плотом! – встрепенулся Воимир и направился к корме.
– Почему это ты? – тотчас возмутился Мстислав. – Я – князь. Значит, мое место у руля!
– Тихо, тихо, – успокоил их Вячеслав. – Пусть вы князья и бояре, но во время плавания главным стану я, а вы будете беспрекословно подчиняться мне, как будто мы в военном походе. Понятно?
Плот миновал Новгород и вышел на простор. Стояла удивительная июльская погода. Высоко в небе светило ослепительное солнце, почти недвижно стояли редкие кучевые облака; казалось, что не плот, а берега плывут мимо них, плывут медленно и величаво, открывая одну картину за другой: густые, полные таинственности непроходимые леса, просторные луга с копнами сена, стадами коров, овец и коз. Вот стадо коров по брюхо вошло в воду, спасаясь от жалящих слепней; пастух и подпасок, закинув кнуты за плечо, молча провожают плывущих взглядами... А потом появляется с десяток бревенчатых домишек с соломенными крышами и маленькими окошечками, притулившимися к ним сараями, длинными колодезными журавлями. А впереди кажущаяся бездонной голубая лента реки с барашками отраженных кучевых облаков...
