— Я тебя провожу! —
сказал я и вышел следом за Пашкой.
Я шел и ни о чем не
думал. Оглушенный всем происшедшим, я никак не мог собрать воедино свои мысли,
осознать все так, как должно. Разлука безжалостно подгоняла нас, и все мои воздушные
замки, построенные на мыслях о еще одних сутках в тайге вместе с девчонкой,
рушились теперь стремительно и неотвратимо...
Мы подошли к кромке
летного поля. Ярко светило солнце, дул легкий попутный ветерок. Пахло смолой и
цветами. Высокие заросли цветущего иван-чая красиво обрамляли взлетную полосу,
на которой уже серебрился готовый к вылету самолет. Небо было чистое,
прозрачное, точно над нами зависло горное озеро, воды которого почти до самого
дна пронизывали солнечные лучи. Второй пилот хлопотал возле своей крылатой машины.
— Ну, ребяточки,
прощайтеся! — сказал дядька Петро, обнимая нас за плечи. — Тилько нэдолго...
Летчик и геолог пошли к
самолету, оставив меня и Пашку наедине. Как я боялся этого мига, как оттягивал
его приближение! И вдруг он свалился на меня так неожиданно, что я вконец
растерялся. Язык у меня присох к небу, щеки и уши пылали от волнения, а в
голове творилось невесть что... Похоже, нечто подобное творилось сейчас и в
душе девчонки. Поэтому мы целую минуту просто простояли друг против друга.
Первой пришла в себя Пашка. Она улыбнулась и, оглянувшись на самолет, сказала:
— Ну, пока, Георгий
Толстый! — и протянула мне свою руку.
Я сделал то же самое и
ответил:
— Пока, Прасковья
Пятница!
Пашка пожала мне руку и
сказала уже вполне серьезно:
— Спасибо тебе за все,
мой Робинзон! Я этого никогда не забуду.
— И тебе тоже спасибо,
моя Пятница! Мы клево отдохнули!
Девчонка, соглашаясь со
мной, кивнула головой и опять улыбнулась. И мы разомкнули свои руки. Но тут
Пашка спохватилась:
— Ой, совсем забыла!
Возьми вот! — и протянула мне мой мобильник, который все время нашего
путешествия хранила у себя в кармане.
— Не надо! — отозвался
я. — Оставь его себе! Я тебе его дарю!
— Нет, это очень дорогой
подарок! — не согласилась Прасковья.
— Бери-бери! Мне все
равно скоро на день варенья новый подарят, еще более навороченный. Да и должны
же мы как-нибудь созваниваться!
— Спасибо! —
обрадовалась девчонка и вздохнула. — А мне вот нечего тебе подарить.
— Знаешь что, подари мне
свой платочек! Он такой красивый!
— Правда?
— Конечно! Он о тебе
напоминать будет своей буковкой...
— Ну, хорошо, —
согласилась Пашка и передала мне платочек, приложив к нему еще и «Живые
помощи».
