Стало совсем темно.
Умолк даже сверчок. Я не зажигал лампы, довольствуясь бликами печи. А вскоре
взошла луна, и синий таинственный свет разлился по всей округе. Я понял, что
облачность рассеялась, но как поздно, как уже поздно! Я вышел на порожек
избушки. В лесу царило благоухание наступающей ночи. Остро пахло хвоей, смолой,
травами и какими-то цветами. Воздух был кристально чист. Отовсюду доносились
звуки лесных обитателей. Жизнь тут не затихала и ночью... Луна была почти
полная и светила очень ярко. Деревья, кусты, завалы серебрились росой,
принимали в неоновом свете сказочные очертания. Ветер окончательно угомонился,
заночевал где-то в непролазной чащобе. Сердце мое вдруг так тоскливо сжалось от
предчувствия какой-то большой беды, что я едва не завыл, как волк, глядя на
печальный блин луны. Одиночество тяжко давило на грудь.
— Жор, Жор, ты здесь? —
вдруг услышал я шепот за своей спиной.
— Я тут, Паш! —
отозвался я и быстро вернулся в избушку.
Одел просохшую майку и
подсел к девчонке.
— Ну, как ты? — спросил
с большой надеждой, касаясь ее лба.
Жар, кажется, пропал.
Его сменил холодный пот. Пашка тихо дрожала и постукивала зубами. Глаза ее,
полные слез, тускло блестели в свете луны.
— Зажечь лампу? — предложил
я.
— Не надо... — Прасковья
говорила тихо, но твердо. — Свет только режет глаза... Ты не беспокойся, Жор, это
все теперь пустое... Со мной... все кончено... Я, кажется, умираю...
Я даже вздрогнул от ее
слов.
— Да ты что?! —
задохнулся я от волнения.
— Да-да... Это точно...
Теперь уже недолго осталось. Я сейчас видела двоих белых юношей... Они такие
светлые, красивые и манили меня к себе... Это ангелы, я знаю, они пришли за
моей душой... Надо готовиться!
— Да брось ты, Паш,
какие там ангелы! Сон это! Ты скоро поправишься! Ты... должна... — я не знал,
что еще и сказать.
Меня душило отчаяние. Неужели
это все правда? Неужели это конец? Я теряю Пашку! Моя Пятница умирает! Так
быстро и безнадежно...
И я ничем, ничем уже не
могу ей помочь! И никто не может помочь! И это после всего, что мы пережили,
после всех этих наших незабываемых приключений... Нет же! Нет! Этого не должно
быть! Как же так?! Почему не умер я, а должна умирать она!
— Жор, дай руку, — Пашка
обхватила мою ладонь своими холодными невесомыми пальцами и прижала ее к своей
груди. — Ты за меня не бойся, Жор, мне умереть вовсе не страшно. Наверно, как и
бабушке... Она меня там встретит! И Параскева тоже... С ними ничего не
страшно... И ангелы, они такие добрые и славные... Одно меня только мучает: как
без меня останется мама... Так жалко ее... Ведь я у нее одна, и она всю жизнь
для меня старается, работает... — Пашка всхлипнула.
