Мальчишка ткнул куда-то в сторону кнутовищем и сказал:
— Во-на тетка Василиса бежит. Видите?
По дороге, выбирая сухое, вприпрыжку бежала полная женщина в красной косынке. Вскоре она подбежала к телеге, распахнула руки и кинулась к Ваняте.
— Ах ты ж боже ж мий! — запричитала она. — Ах ты ж Ваняточка мий! Ах ты ж риднесенький!
Выпустив Ваняту, тетка Василиса принялась за мать. Когда первый прилив радости прошел, она запрыгнула в телегу, ткнула в спину мальчишки толстым коротеньким пальцем и крикнула:
— Та чего ж ты стоишь? Та гони ж ты ее проклятую!
Свистнул кнут, и телега, кренясь и грохоча, помчала в Козюркино.
Глава четвертая
У ТЕТКИ ВАСИЛИСЫ
Вот и тетки Василисина изба. Камышовая, тронутая бархатной зеленью крыша, узенькие окошки, дверь из двух половинок — нижней и верхней. Тетка Василиса погремела деревянным засовом и раскинула двери настежь.
— Та чого ж вы тут стоите? Заходьте, дороги гости!
Перво-наперво тетка Василиса показала свое жилье. В одной комнате стояли кровать с рыхлой горой подушек, диван с выпиленным на деревянной спинке сердечком и комод, лихо разрисованный под орех.
На комоде ютились фотографии в облупленных рамках. В зеленом стеклянном шарике безнаказанно плавал лебедь с расплющенным клювом. В красном углу, обвитый рушниками, висел портрет Тараса Шевченко в барашковой шубе и шапке.
Тетка Василиса стояла возле притолоки; утопив палец в щеку, ревниво наблюдала за гостями. Мать обошла комнату мелкими шажками. Похвалила и подушки с мелкой круговой прошвой, и рушники, и вообще все, что бросилось в глаза и что надо было отметить и оценить.
Тетка Василиса расцвела. Начала объяснять, кто снят на карточках и какие родственные корни связывают этих лиц с Пузыревыми. Ванята рассеянно слушал рассказ о тетки Василисиной родословной, украдкой щелкал пальцем по зеленому шарику с водой. Лебедь неторопливо раскачивался и кланялся Ваняте.
Из спальни тетка Василиса повела гостей в другую комнату. Весь левый угол ее занимала плита с глиняной лежанкой. Слева и справа возле стенок стояли две кровати. Видимо, специально приготовленные для Пузыревых, а возле окна — накрытый снедью стол. Еды на нем была прорва: и нарезанное мелкими ломтиками сало, и яичница с потускневшими желтками, разрезанная поперек квашеная кочанная капуста... В центре стола мерцали бутылки с белым и красненьким.
— Зачем это вы, Василиса Андреевна? — смутилась мать.
Тетка Василиса, подбоченясь, стояла возле стола. Слова матери были ей приятны.
