Напоила Матильда нашего Гошу, подсыпав какой-то порошковой
дури в бокал с красным вином, и вероломно склонила к низменному сожительству. Потом
объявила о беременности… Потом, заламывая руки, взывая к его совести, размахивая
медицинской справкой, заставила пойти в ЗАГС. Потом, сделав аборт, развелась,
привезла сына от первого брака, продала кое-что из фамильных драгоценностей
Беклемишевых, наняла ушлого адвоката и отсудила три комнаты. После развода и
размена она предложила ему снова сойтись, вероятно, чтобы со временем не
потерять и четвертую комнату, а, может быть, для того, чтобы в лице бывшего
мужа иметь няньку, сожителя, а может, охранника – кто ж её поймет… Игоря, чтобы
не мешал, отделила стеной. Из его комнаты имелся выход наружу через балконную
дверь. Так он стал жить на четвертушке собственной квартиры, нимало этим не
смущаясь. Хищный зверёк внутри Матильды вцепился в горло доброй девочки и
одержал над хорошей частью её души сокрушительную победу.
После моего знакомства с Матильдой, когда я успел поговорить
с ней, а так же услышать две версии случившегося, Игорь имел неосторожность
спросить, что я думаю о ней.
– Помнишь мультфильм «Волшебное кольцо»? – начал я издалека.
– Там есть такой момент: кошка с собачкой идут за свадебной процессией и
говорят: «Кака гангрена нашему Ванечке досталась, хуже карасина». Ну вот так,
примерно…
– Тебе еще многому предстоит научиться в общении с
женщинами, – глубоко вздохнул он. – Например, бесчисленному прощению их
слабостей.
– Ничего себе слабость! – возмутился я. – Напоить, отравить,
изнасиловать, обворовать человека, который тебе предоставил кров, помощь…
По-моему, это не женская слабость, вроде обморока от дурного слова, – это самая
что ни на есть силища злобы.
– Уверен, ты не прав, – тихо сказал Игорь. – Она хорошая,
только как бы заколдованная, зачарованная, что ли. Увидишь, Мотя еще опомнится,
и всё у неё будет хорошо.
И не только я, но вообще никто так и не сумел Игоря
заставить сказать о бывшей жене хоть одно дурное слово. Нет, только «моя
подруга», «моя Мотя» – и не иначе. Он видел, как мимо окна на «половину» бывшей
супруги захаживали мужчины и оставались на ночь. Сын «благоверной» иногда среди
ночи стучался к соседу и просился переночевать, потому что гости часто пели и танцевали
под громкую музыку до утра. Игорь жалел одинокого мальчугана, всегда с радостью
оставлял у себя и подолгу читал ему сказки, оберегая сон.
