Потом вдруг Игорь поднял глаза и сказал:
– Ты мясной суп готовишь?
– Да. Уже и мясо отварил.
– А ты знаешь, что через три дня пост начинается? Лучше
свари постный, а мясо за эти три дня съешь вприкуску.
– Спасибо, что подсказал. А как мне к ночному приключению
относиться?
– В основном спокойно. Как к незаслуженной премии, выданной
в качестве аванса.
– Понимаю.
– Одно скажу точно – тебе легче будет даваться созерцание.
Все-таки ты кое-что уже видел воочию. Тебе легче будет понять, ради чего
человек уединяется и предстаёт Вседержителю один на один, лицом к лицу.
Игорь ушел, а я сел, потому что, как сказал Удав из мультика
«38 попугаев»: «У меня появилась мысль, и я её думаю». Итак вопрос: зачем ездил
я в наши черноморские тропики? Зачем, спрашивается, читал о Бразилии и даже
видел её во сне? Почему так неспокойно и плохо себя там чувствовал? Вот
каким-то образом мне показали рай. Отныне я могу сравнивать земной тропический
«рай» и небесный. И что-то мне подсказывает, что сравнение не в пользу земного:
дорого, ехать далеко, жадные люди, опасность… А рай небесный – теперь всегда со
мной, во мне… Я могу его вспоминать. А, может быть, даже и снова посетить его
блаженные светлые дали!
Охотник и жертва
Странный человек Игорь проживал, что характерно, в странном
доме. Его комната одновременно находилась на первом и на втором этажах. Одни
окна выходили на наружную галерею второго этажа, противоположные – во двор, на
цокольную галерею. Это оттого, что дом стоял на горке. Входную дверь комнаты он
почти никогда не закрывал, поэтому входили к нему запросто, все кому не лень.
Вообще-то раньше ему принадлежала вся четырехкомнатная квартира – она досталась
ему по наследству от покойных родителей. Но однажды у него поселилась девушка
по имени Матильда, знакомая знакомых. Ну как, скажите на милость, девушке с
таким именем жить в поселке Кучино, известном разве только керамическим заводом!
Поэтому она и приехала «завоёвывать» Москву. Вполне логично и даже
извинительно, по мнению Игоря.
Пожила девушка, огляделась, даже привыкла к новому имени
Мотя – именно так её называл Игорь в память о покойной бабушке. Игорь делился с
гостьей практически всем: жилплощадью, деньгами, едой и даже одеждой – у
девушки фигура была точь-в-точь, как у Игоря, только туловище чуть короче и
плечи поуже. А потом как-то проснулся в миловидной девушке Моте хищный зверёк.
И куда только, спрашивается, подевались милая провинциальная непосредственность
и девичья хрупкая пугливость, чувство благодарности, наконец?
