— А-а! — сказал принц. — Только долго ли он останется полным?
— Ты это про что?
Медленно, осторожно, отведя руку подальше от меча, принц поднялся на мост и приблизился к Черному Рыцарю. Крестьяне и Венделл с любопытством следили, как он остановился всего на длину меча от своего противника. Затем принц наклонился и сказал так тихо, что никто другой его не расслышал:
— А про то, что рано или поздно ты должен будешь отлить. А когда отстегнешь гульфик, то подставишь себя… как бы это выразить?.. под самый жестокий удар из всех.
Колени Черного Рыцаря чуть-чуть сдвинулись.
— Ты не осмелишься!
— Хм-м-м. — Принц скрестил руки на груди. — Ха! Бьюсь об заклад, за полдня под таким солнцем можно изжариться. Да я бы к этому времени осушил полдюжины фляжек, будь я на твоем месте.
Под забралом глаза Черного Рыцаря невольно скосились к пустому бурдюку, свисавшему с перил моста.
— Я умею держать, — сипло сказал он.
— Конечно, конечно. О! Я тобой восхищаюсь! И это — охраняя мост, где ты вынужден весь день напролет слушать, как журчит вода!
Черный Рыцарь внезапно услышал шум реки.
— Заткнись! Заткнись, и все тут!
— Побулькивает между камнями, плещет, переливаясь через них, и эти немолкнущие звуки бегущей воды…
— Будь ты проклят! — Черный Рыцарь ринулся на него на подгибающихся ногах.
Принц грациозным движением посторонился.
— Я не хотел тебя расстраивать! Хорошо, хорошо, я заткнусь. Больше ты от меня ни словечка не услышишь.
Он положил локти на перила, скрестил ноги и откинулся, ласково улыбаясь Черному Рыцарю. Рыцарь в ответ свирепо нахмурился. В тишине журчание воды, казалось, стало громче, обрело мелодию. Шарм молча постукивал пальцами по перилам. Из-под моста донеслись шлепки падающих капель и вплелись в плеск и журчание.
Лоб Черного Рыцаря покрылся испариной. Он посмотрел на крестьян, которые пялились на него в недоуменном безмолвии. Молочница поставила ведра, и молоко заплескалось о края. Венделл достал из вьюка фляжку и сделал большой глоток. Кучка мужчин пустила вкруговую винный бурдюк. Рыцарь поглядел на Шарма, который рассеянно смотрел на противоположный берег, и примерился, не прыгнуть ли, не отсечь ли голову молокососа одним ударом.
Шарм принялся напевать старую матросскую песню. Черный Рыцарь еще раз попытался сосредоточиться и не выдержал:
— Ну ладно, сопляк, проходи. Когда будешь возвращаться, мы посчитаемся, а пока убирайся с глаз долой.
— Прими мою благодарность.
— И не называй меня Чернышом.
