Мне не нужно смотреться в зеркало — я и так понимаю, что выгляжу ничуть не лучше Гарри.
Один охранник проверяет наши документы. Другой везет нас на лифте на второй этаж.
Джеральдина сидит в закутке перед отделением интенсивной терапии и что-то пишет в блокноте. Она выглядит точно так же, как и в девять утра. На костюме ни складочки, белая блузка свежа, прическа в идеальном порядке. Не понимаю, как ей это удается.
Когда мы подходим, она откладывает авторучку.
— Очень мило, что заглянули, — говорит она, — но его честь в настоящий момент никого не принимает.
Гарри плюхается на стул рядом с Джеральдиной.
— Он в сознании?
— Нет. Но пару часов назад пришел в себя на несколько минут.
— Он что-нибудь сказал?
— Ни слова. Однако пытался. Не получилось. У него болит горло — это из-за трубок, которые ему вставляли во время операции. Бедняга умирает от жажды. Он все тянулся к кувшину с водой, но медсестра только давала ему кубики льда пососать. Потом он снова заснул.
Джеральдина встает и начинает ходить взад-вперед. Видно, что она о чем-то размышляет.
— Пришли результаты из лаборатории, — сообщает она.
Я кидаюсь к ней.
— Чья там кровь?
— Только Сони Бейкер.
Хорошая новость.
— А отпечатки пальцев?
— Все Сонины.
Эта новость не столь хороша.
В наш закуток вплывает крупная женщина в белом халате. Она складывает руки на необъятной груди и хмурится. На значке у нее написано: «Элис Берримор, медсестра».
— Судья проснулся, — сообщает она. — Но я не намерена пускать к нему толпу народу.
— Какую такую толпу? — удивляется Джеральдина.
Сестра Берримор кивает на Гарри и меня. Джеральдина бросает на меня взгляд через плечо — словно мое присутствие для нее новость.
— А, эти… Они будут молчать.
Почему-то Джеральдину все всегда слушаются. Она шагает по коридору, сестра Берримор — за ней. Мы с Гарри замыкаем шествие.
В палате судьи Лонга горит яркий свет. Везде гудят какие-то аппараты. На мониторе — постоянно меняющиеся кривые. Очень жарко. Непонятно, как тут можно спать.
Судья Лонг лежит на кровати под белым покрывалом. Около него две стойки с внутривенным раствором. Он поворачивает к нам голову и смотрит на нас умоляюще. Приподнимает левую руку, показывает на кувшин.
— Никакой воды, — заявляет сестра и сует пациенту в рот немного колотого льда.
— Попробуйте рассказать нам, — деловито говорит судье Джеральдина, — все, что вы знаете.
Судья силится сказать что-то. Звучит это как «кст».
Гарри подходит к кровати, наклоняется над судьей Лонгом, судья делает еще одну попытку. По-моему, получилось то же самое, но Гарри что-то разобрал.
