Джеральдина делает вид, что не слышала вопроса Гарри.
— Я еду в больницу, — сообщает она нам.
— Он в сознании?
— Пока что нет, — отвечает она. — Но я хочу задать ему несколько вопросов, как только он придет в себя. Может быть, он что-то видел или слышал.
— Медсестры могут тебя не пропустить.
— Пусть только попробуют!
Как только уходит Джеральдина, Люк и Мэгги тоже отправляются домой. И Патти. Она поедет за ними следом до Чатема, говорит она, на случай, если у Люка возникнут трудности на заснеженной дороге. Или у самой Патти. Я доберусь до дома только через несколько часов. Похоже, этот день никогда не кончится.
Снег все валит и валит. Мы с Гарри пробираемся мимо машин на автостоянке к исправительному дому округа Барнстабл. Рука Гарри лежит у меня на плече, и это единственное, что меня радует. Прижимаюсь к нему. Ох, если бы можно было провести этот вечер наедине с Гарри…
Но мы вынуждены расстаться. Гарри идет в мужское отделение, а я — в женское. Гарри начнет работать с Баком, а я сначала побеседую с Соней.
Гарри всегда считал, что для Бака лучший вариант — признание временной невменяемости. Присяжные редко объявляют нуллификацию. И он прав. Чтобы наши присяжные отвергли обвинение, они должны заявить, что закон в данном случае ошибается. Присяжные обычно не хотят выступать с подобными заявлениями. И шансов на то, что состав присяжных примет единогласное решение, очень малы. Это вынуждена признать даже я.
Если же присяжные согласятся с версией о временной невменяемости, у них есть выбор. Они могут отправить Бака домой, даже признав, что он совершил преступление. Они имеют право объявить его невиновным, даже если знают, что он совершил преступление. Закон это разрешает.
Мы с Гарри с самого начала знали, что Бак будет давать показания. Крайне важно, чтобы присяжные его выслушали. Если бы он решил хранить молчание, мы бы приложили все усилия, чтобы его переубедить. Но в этом не было необходимости. Бак в первый же день сказал, что даст показания: он должен рассказать присяжным, что происходило в то утро.
Я рада. Рада, что Бак принял такое решение. В конце концов, с тем, что за этим последует, жить все равно самому Баку.
В больницу мы с Гарри приезжаем уже около десяти. Двое охранников смотрят на нас, устало переглядываются. По их лицам ясно: то, что они видят, им не очень нравится. И я их не осуждаю.
У Гарри вид на редкость хорошо откормленного беженца. Он в стареньком пальто поверх костюма. Щеки и подбородок в густой щетине, под глазами круги.
