Впервые в жизни сегодня
Спиридон Николаевич произносил слово «грех». Он замолчал и продолжал смотреть
на икону. Сзади него тихо открылась и закрылась дверь.
— ... А сейчас от нее
только чуть-чуть пахнет, — сказал Петюня, почти вплотную приблизив свой нос к
иконе.
— Да, — вздохнул Игнатий
Пудович, — благодать нам дается по молитве нашей сокрушенной или по милости в
нужный момент. А сейчас два святителя тихо говорят нам: «Мы всегда с вами.
Только и вы о нас не забывайте, когда любуетесь своей мебелью».
Все гости по очереди
поднесли иконку к носу и все согласились, что — да, есть какой-то аромат,
только очень слабый. Но Карла сказала:
— А я ничего не
чувствую. Вообще-то нос у меня очень чуткий... — она с шумом вдохнула, касаясь
носом иконы. — Может, нос заложило?
— Нет, — грустно
вздохнул Игнатий Пудович, — носы у нас в порядке. Я ведь тоже ничего не
чувствую. Не носы — души наши заложило. А ну-ка, деточки, признайтесь,
кто-нибудь чувствует аромат, как Петюня?
Оказалось, никто не
чувствует. Тут Петюня сказал растерянно:
— Но ведь я правда
чувствую!
— Я не сомневаюсь, —
Игнатий Пудович погладил его по голове. — В Евангелии так сказано, деточки:
«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят», вот... — он улыбнулся и развел
руками. — Но целиком Бога, во всем Его величии, мы видеть не можем, потому как
такой чистоты сердца у нас нет. «Бога не видел никто никогда», — это тоже из
Евангелия. А малюсенькую долечку Его благодати воспринять можем. Как вот Петюня
сейчас. Или не можем ничего, как все остальные тут стоящие, не исключая меня,
грешного. Ему сверху виднее, кто достоин на сей момент.
— А сейчас тот человек,
Спиридон Николаевич, жив? — спросила Карла.
— Нет, совсем недавно преставился,
перед этим мне иконочку эту подарил и рассказал все это.
— А где сейчас эта
мебель?
Пожал плечами Игнатий
Пудович:
— Не ведаю. Да это и не
важно. А важно вот что, деточки, — он вдруг задумался, шагнул к Красному углу,
положил картонную иконку на место и взял какую-то зеленую монету, размером со
старый рубль. — Важно, когда ты для Бога и для ближнего способен последнее
отдать. Вот и монетка эта как раз об этом напоминает. Она чуть-чуть моложе той
деревяшечки, части кола, на который моего предка, мученика Адриана, посадили. О
нем мы говорили уже, теперь вот о монетке этой расскажем. История называется:
Народный выкуп
1445 год. Тяжкое это
было время для Руси нашей. Хотя других времен у нее и не было. Все еще
продолжали пожинать плоды междоусобной вражды времен Батыева нашествия, с
которого уже 200 лет прошло. «Дом, разделившийся сам в себе, не устоит», — так
в Евангелии говорится. Князья власть не поделили — беда, значит — безвластие, а
безвластие на Руси хуже чумы. Подданные вразнос пошли, повиноваться перестали,
бузить, бунтовать, друг дружку обижать начали — то же самое, что и князья.
Любому завоевателю такая держава — легкая добыча. А к этому времени, хоть и
ослабла Золотая Орда от своих внутренних усобиц, все одно — много бед приносила
земле нашей. Каждый год по нескольку раз татарские царевичи набеги творили,
кого могли убить — убивали, что могли сжечь и сломать — жгли и ломали, что
могли утащить — тащили.
