Сосед и милиционер
переглянулись меж собой, вдохнули полной грудью дивное благоухание, покачали
головами и вышли.
Спиридон Николаевич
положил икону на свое место, не отрываясь от нее, поискал рукой стул, чтобы
сесть напротив и рассмеялся в голос: нет ведь больше стульев, не на чем сидеть!
Сел на пол. И тут почувствовал в себе новые потоки новой своей душевной жизни:
нет больше памяти о тех, кто сделал зло ему, а встали вдруг перед глазами лица
всех, кого он обидел когда-то в своей жизни. И когда стали проплывать перед его
взглядом какие-то опухшие оборванцы, какие-то трясущиеся старухи, даже головой
мотнул, отгоняя их видение — не знаю и не знал никогда.
— Верно, — ответил
незнакомый голос внутри. — Это нищие, которые просили подаяние и мимо которых
ты проходил, не замечая.
— Но их так много!
Неужто мимо стольких я прошел?
— Их было больше.
— И никому не подал?
— Никому.
И тут Спиридон
Николаевич услышал, как дверь сзади него тихо открылась и тихо закрылась. Он
обернулся и увидел последнего оценщика. Ухмыльнулся и сказал ему:
— Зря ты тут ходишь,
узнать могут.
— Не могут. Я в гриме
был, когда мебель выносили. Это правда, что ты от заявления в милицию
отказался?
— Правда. Как сказал бы
мой папа, забрали вы наши грехи, сами с ними и разделывайтесь. Телефон
заберешь?
— Подарки не забираю, —
последний оценщик подошел к Спиридону Николаевичу, сел на пол с ним рядом и
сказал:
— А я ведь убивать тебя
пришел. Подумал, что «вычислишь» ты меня, а потом признаешь на следствии.
— Вычислил. Не признаю.
Следствия не будет. Я уже забыл про тебя... А вот... А вот бабку Таню свою
вдруг вспомнил!.. Как я у нее, мальчишкой, деньги на мороженое стащил!.. Много
чего вспомнил!.. Как соседка коляску с малышом по лестнице еле тащила, а я не
помог!..
И только тут последний
оценщик повел носом и спросил ошарашено:
— Что это?
— Это от нее, — Спиридон
Николаевич кивнул головой на икону. — Приобретение от нее вместо мебели.
— А как же это? Откуда?!
— оценщик встал на ноги и заглянул за иконку.
— Оттуда! — Спиридон
Николаевич поднял глаза к потолку.
Оценщик поднял их туда
же.
— Это не с потолка, это
с неба, — ответил на его взгляд Спиридон Николаевич.
Оценщик перевел глаза на
Спиридона Николаевича и сказал:
— И получается, что и
убивать мне тебя не надо, и ты нас в тюрьму не засадишь?
— Получается. И еще: не
продавай гарнитур. Отдай его хоть в музей какой. Обожжешься ты деньгами теми. К
своим грехам мои не присоединяй.
