«Французишко
тупоголовый, не иллюзия это никакая. Фетишизм! Да они этим до сих пор живут и всегда
жить будут, мои подданные — ожиданием Царя!»
«Мои подданные»...
Нереальность объявления себя Иосифом I сейчас почувствовалась с особо
обостренной тоской. Без вручения такой власти Господом Богом тут никак.
Коммунистический Царь — не пройдет. С митрополитом, конечно, можно обсудить, но
— нет. После пятилетки безбожия чтобы имя Божие вслух произносить, вслух надо
за пятилетку безбожия и отчитаться, да не так, как на партсъезде о проделанной
работе. Та «выскребальная» пятилеточная работка — ого! Рядом нечего поставить:
кто не расстрелян, тот сидит, кто не сидит — тот прячется... Тот средь народа
ходил (на Саровских торжествах вообще чуть не затискали), ничего не боялся. А
тут десять бронированных ЗИСов летят от ближайшей дачи со скоростью истребителя
по пустой Можайке, и никто не знает, в котором едет он — конспирация от народа.
Да и хоть митрополита уломать, а потом коли не убьют, а убьют обязательно, кому
оставлять? Алкашу Ваське?
— Что-нибудь ещё там
есть, Саша?
— Есть, и много. Вот тут
еще письмо какому-то полковнику Ртищеву от флигель-адъютанта Мордвинова, только
оно длинное.
— Читай на последней
странице последние абзацы.
— Читаю, — секретарь
Саша, владевший динамичным чтением (5 сек. страница), уже пробежал глазами
текст и прикинул, что то, что он сейчас прочтет вслух, оценивается родным НКВД
в 25 лет расстрела:
— «Подвожу итог, г-н
Ртищев. Из всего, что Вами уже прочтено выше (если не выкинули сразу), ясно,
что при всем моем уважении к Вам, в Вашу монархическую организацию я не вступаю
по причине отсутствия у Вас (как и у других) персоны будущего Монарха. А когда
я слышу имена "каланчи" и Кирилла, у меня сжимаются кулаки. И вообще,
мне кажется, что все мы, предавшие его, вроде тех иудеев, которых Моисей по
пустыне водил. Места им в земле Обетованной, согласно решению Свыше, не было.
Они должны были вымереть за 40 лет, хотя прямого пути от Красного моря до той
вожделенной земли, как от Малаховки до Москвы.
Говоря о себе, до сих
пор не могу понять, почему не остался с Ним и Его семьей, когда их Корнилов
арестовал? Трусом никогда не был, но — не остался. И все остальные флигель-адъютанты
тоже смылись. 10 лет прошло, а чувствую, что не могу пока отмолить грех этот.
Будто какой рубеж мне поставлен, за которым мое истинное покаяние, мне прощение
и мир в моей душе. Пока я этот рубеж не перешел. Вот только сейчас понимаю, что
страшнее предательства нет ничего.
