А коли нет меня рядом,
молитва моя удесятеренная вместо меня рядом, не будет этого, вот тогда они и
задохнуться и сгниют. И личный пример мой для них, чтобы примером был, чтоб
подтверждал он им, что слова мои не трепотня, и свои желания, свою волю давить,
если она вразрез идет – со всем тем, что я тебе наговорила, ну вот хочу я эту
„Санту с Марией, Барбарой, просто Марией и всеми богатыми, которые плачут“,
смотреть... конечно, смотрю, ну, нравится, чтоб им всем пусто было, да не им, а
мне прости, Господи... И вот ты заткни эту Марию вместе со всеми богатыми и
оборотись всем, что есть в тебе, к малышу, потому что он тебя за подол дергает:
„Мама, а почему все чудеса раньше были, почему их сейчас нет?.. „
А тебя в сон клонит, за
день, что на работе проторчала, обрыдло все, руки от сумок из плеч
вываливаются, только что еле из троллейбуса выдралась, сил нет даже промычать
что-нибудь, извилины ватой забиты... Брось сумки к этой самой... Да хоть в
окно! Руки обратно в плечи, выкинь, вытащи вату, чем хочешь, а очисти извилины
и весь остаток вечера (ужин при этом готовь!) на вопрос его отвечай, вопрос
ведь замечательный, страшненький вопрос, –
Богомолка приподнялась
на локтях,
– и ответ прост, красив
и огромен: есть сейчас чудеса и их не меньше, чем раньше, одно из главных чудес
то, что мы вообще живы и не съели еще друг друга, в чудеса вокруг нас
вглядеться надо и понять-увидеть, что это – чудеса. На этот вопрос полжизни
отвечать – не ответишь... И хорошо бы, чтоб только такие вопросы и задавали
наши детки и наша с тобой цель и задача, чтобы только такие вопросы они и
задавали.
А вместо этого только и
думаем, чтобы отправить на мультик, чтоб отстали детки от уставшей мамы, чтоб
они этой жирненькой сволочью с пропеллером, Карлсоном, любовались... И будет
нам с тобой потом за эти мультики, за Барбару с богатыми, за Карлсона, за все.
И мало не покажется. И мало будет. И, вот, поняла я, что не выдержу этого
напряжения, не услежу я за своими двумя детками, не дам им того, что с меня
требуется. А как представила, что не двое их, а четверо, у-у...
Берег меня Господь и
меня и моих не рожденных, выкинутых... Их к Себе забрал, а меня смирил и как в
телевизоре показал, кто я есть такая, со всеми моими требованиями к Нему. А
может из тех, из не рожденных моих, какие-нибудь негодяи бы выросли и я бы всю
жизнь оставшуюся их негодяйство бы наблюдала... Нет не стала бы наблюдать,
удавила бы раньше, или б с ума сошла в истерике... это у меня запросто... И не
спрашивай, почему у других другие негодяи рождаются и живут припеваючи до самой
смерти! И не припеваючи они живут, в души-то их загляни, мрак там. Да маята...
