Папа медленно-утомленно
вздохнул и сказал:
– Леха, да разве ночью
из больницы приходят?
Алеша хотел еще про
братика спросить, но под папиным придавливающим взглядом не стал этого делать.
Но тревожное беспокойство вновь появилось в нем, хотя и не такой лавиной, как
вчера вечером.
Вопрос о братике
возник-всколыхнулся несколько дней назад, вспыхнул всезаслоняющим пламенем и
стал самым главным в жизни. Вообще-то ему давно хотелось братика, но это
хотение было вяло, затмевалось игрой и прочими всякими делами. Иногда только
проступало на фоне его стремительного игрового бытия и он тогда спрашивал, не
переставая заниматься своим медведем:
– Мам, у нас братик
будет?
Вопрос для мамы был
пустопроходящим сыновним голосовсплеском, которых полно было на фоне ее
дневного бытия, вроде „а мороженое купишь?“ И мама, не отрываясь от своего
взрослого бытия, отвечала рассеянно:
– Будет, будет...
Но вот несколько дней
назад Алеша, получив такой ответ, остановил игру, повернул на маму большущие
свои глаза и спросил:
– А когда?
Оторвалась и мама от
своих дел. И будто в тот момент родилась между ними некая ниточка-связь, некая
серьезинка. Очень не долго она их связывала, несколько мгновений всего, отсекла
мама ниточку. А то, что осталось, все втянулось в Алешу.
– А тебе что, хочется
братика?
„Да как же можно
спрашивать такое“, – зажглись-закричали Алешины глаза. Глаза среагировали
быстрее, рот его некоторое время был нем и не мог сразу вскрикнуть:
– Да конечно же!
Он выкрикнул это чуть
позже, но так, что мама поморщилась.
– Ну что ты орешь,
Алеша.
И вздохнула при этом
очень многозначительно. Алеша широко раскрытыми глазами и со столь же широко
раскрытым ртом вперялся в маму и пытался разгадать загадочность и
многозначительность и вздоха-поморщивания и выражения маминого лица. Остатки
следов серьезинки жили еще между ними. Мама также не просто, не как всегда
смотрела на Алешу, а как бы изучающе. И еще, как-то, Алеша никак не мог понять
– как. Но что-то и недоброе чувствовалось в ее взгляде. Мама и сама бы не
ответила, что это за недоброе такое и с чего это вдруг. Вспыхнуло это поневоле
и также и погасло быстро. И Алеша улыбнулся в ответ широко и радостно.
– А ты знаешь, как дети
рождаются? Очень серьезно спросила мама, ни одна черточка ее лица не улыбнулась
даже.
– Нет, не знаю, – тихо
сказал Алеша.
– А как?
В свои пять с половиной
лет он уже очень много чего знал, он знал, что Земля круглая, что Солнце больше
Земли; оно очень далеко и поставлено освещать Землю, что никакой Бабы-Яги нет,
а вот откуда дети берутся – не знал. Ему казалось, что он был всегда и всегда
будет, и он уже говорил своему плюшевому Мишке:
