Маг уже смирился с мыслью, что отсыпаться ему придется днем, но тут лошадь остановилась. Фыркнула, топнула копытом. Парень, не выпуская меча, с кряхтением сполз с седла, свободной рукой потер отсиженное. Лес прорезала широкая просека, оба конца которой терялись во мраке. Важек шагнул вперед и споткнулся о тележную колею. Наклонился, потрогал — на дне росла трава. В этом году здесь точно не ездили; вероятно, дорога ведет к выработанной каменоломне или заболотившемуся лугу. Угадать бы, в какой стороне пустошь, а в какой — селение…
Тут Важек заметил кое-что получше: белую трубу, а за ней и весь дом. Бревна сруба и крытая тростником крыша потемнели от дождей, раздерганный штакетник топорщился в стороны, мало отличаясь от окрестных кустов. Парень подошел поближе, задумчиво потрогал сломанную посредине коновязь. Потрескавшиеся, затянутые паутиной стекла в окнах окончательно убедили парня, что он набрел на постоялый двор. Простому леснику такая роскошь без надобности.
— Эй, хозяева! — на всякий случай окликнул маг, дергая за веревку висящего над крыльцом колокольчика. Та оборвалась вместе с проржавевшим билом, приветственно упав гостю под ноги.
Никто, конечно, не отозвался. Только в чаще зашебуршало.
Лошадь внезапно заупрямилась, задрала морду и прянула назад. Важек, насторожившись, проверил дом импульсом — никого. Ничего. Может, ей запах не нравится? С той стороны как раз ветром пахнуло, гнильем, сыростью и чуть-чуть — тухлятиной. Обычный лесной дух.
Привязав кобылу к дереву, маг вернулся к крыльцу, поднял щеколду и легонько толкнул дверь. Та заскрежетала так, будто вместо петель у нее были зубы. Пульсар осветил просторную, когда-то, наверное, уютную комнату с длинным столом, парой скамеек, камином и настенной коллекцией охотничьих трофеев: оленьи головы, лосиные, кабаньи. Траченные молью и изглоданные мышами, сейчас они выглядели как учебные пособия из аудитории нежитеведения. Пол усыпала труха, но, в общем, жить можно. Ночевать тем паче.
Важек осмотрел дом до конца, обнаружив пристройку-кухню, маленькую хозяйскую комнату с единственной кроватью и еще три на чердаке, для важных гостей. Остальным полагалось спать вповалку у камина. Парень уже возвращался к двери, когда та снова заскрипела. На сей раз — закрываясь. Ветер? Скорей всего, кобыла-то молчит. Но лучше выставить себя трусом, чем трупом.
Маг услал пульсар в дальний угол комнаты: пусть оттягивает внимание вошедшего. На цыпочках подкрался к двери и затаился у косяка, выжидая. С той стороны тоже безмолвствовали. Слышно было, как сердито бьет копытом лошадь, пытаясь дотянуться до жухлой осенней травки.
