— И чего он от тебя хотел?
— Извращенец какой-то, — возмущенно выпалил брат, так яростно вытирая ладонь о передник, словно испачкался в коровьей лепешке. — Представляешь, он мне лилию подарил!
Я представила и гнусно захихикала:
— Ты ему хоть спасибо сказа… ла?
— Нет, послала на гхыр и треснула лилией — жалко, что это была не роза! — по похабной морде. А он заулыбался еще шире и заявил, что коней, узников и девчонок норов только красит!
Дар обернулся, вспыхнул и поспешил затесаться между мной и стражником. Палач снова выглядывал из-за угла. На лице у него было написано обожание.
Мы величественно прошествовали обратно к королевским покоям. Окинув меня критическим взором и зачем-то измерив пядью, брат велел раздеваться и куда-то удрал. Вернулся он довольно быстро, с охапкой тряпья такого же мышасто-дерюжного цвета, как и его платье.
— Вот, выйдешь из замка под видом служанки.
Я брезгливо пощупала жесткую, колючую ткань.
— А его никто не хватится?
— Нет, — уверенно отмахнулся брат. — Я его из грязного белья вытянул.
Пояснения были излишни: мой нос уже сообщил, что в этом наряде очень долго и усердно работали по жаре, разнося помои свиньям.
— Чего кривишься? — обиделся Дар. — Тело-то все равно не твое, даже если подхватишь какой-нибудь лишай, лечиться придется Терилле.
— То есть если я дам бабе затрещину, то ты на меня не рассердишься? — с надеждой предположила я.
— Конечно, нет. — Брат услужливо наклонил голову. — Только учти: она может дать сдачи. И я в этом буду совсем не виноват!
Я все-таки влепила ему щелбан и, стараясь не дышать, натянула платье. Оно опустилось ниже щиколоток, скрыв, что башмаки держатся на ногах только благодаря напиханной вокруг них ветоши.
— А с лицом что делать?
— Шаль повяжи, — посоветовал Дар, встряхивая что-то лохматое и бесформенное.
— В такую жару?!
— Ну и что? Может, у тебя уши болят.
— Ага, и заодно зубы, нос и горло, — проворчала я, закутываясь до самых глаз.
— Кольца сними, балда! — в последнюю секунду спохватился брат. — Сверкаешь, как алмазная жила.
Я поглядела на руки. Точно, на каждом пальце по одному-два, а на левом среднем целых три перстня. Подобраны совершенно безвкусно, как будто рыночная торговка дорвалась до сокровищницы и нацепила все подряд, лишь бы потолще да камни покрупнее. Но у Териллы даже платья развешаны по цветам, не говоря уж об обуви в тон…
— Дар, мы идиоты. Это надо ж было полдня искать в спальне тайник с артефактами… — Я предъявила брату веер из пальцев.
