— Извини, братишка, но такими байками только детишек по ночам пугать, — стряхнула оцепенение я. — Если у повстанцев нет чего-нибудь посущественнее, плохи их дела.
— Главное, что они вообще есть. — Брат оценивающе пошевелил пальцами над вазочкой и цапнул посыпанный вафельной крошкой шарик. — А как твой зайчик?
— Скачет по уборной, — мстительно сообщила я. — Представляешь, он меня убить хотел!
— Неудивительно. Все хотят. У-у, слышала бы ты, что о тебе слуги говорят! Честное слово, я сам захотел стать народным избавителем. Одним махом и от злыдни-королевы, и от зануды-сестры, а?
— Тебе шуточки, — вспылила я, — а я как по лезвию хожу! Лучше бы я с той крыши упала…
— Не хнычь, сестренка. — Брат покровительственно похлопал меня по плечу, оставив на роскошном наряде отпечатки перемазанных шоколадом пальцев. — Завтра, как только откроют ворота, я пойду в город и найду нам толкового мага.
— А если не найдешь?
— Ринка, ты пифия или баньши? — рассердился Дар. — Лучше бы напророчила чего полезного. Вроде: «…вижу… ВИЖУ!.. дорога… лужа… дохлая кошка… третий поворот от кузницы, желтый дом с двумя трубами, условный стук: три длинных, два коротких, пароль «принимаете ли вы в починку мельничные жернова?», отзыв «король умер, да здравствует его призрак!».
Брат так красочно изобразил дешевый спиритический сеанс с таращащейся в шар гадалкой (убрать его — и можно подумать, будто она сидит в уборной), что я помимо воли расхохоталась.
— Может, мне еще картишки раскинуть, блондин маг или брюнет?
— Тоже не помешает. — Дар надкусил очередную конфетку, но, обнаружив внутри мармелад, скривился и положил обратно. — Ну сходи в транс, тебе что, сложно? Будет хоть какая подсказка.
— «Сходи»! — фыркнула я. — Как в лавку за селедкой посылаешь. Если б это так просто было… я ж понятия не имею, что там увижу! Если у вас с магом все гладко пройдет, то велика вероятность, что зацепить этот момент не удастся. Напорюсь опять на какой-нибудь узел: ураган, восстание, чью-то смерть…
— Ну и что это за пифия, которая боится прорицать?!
— Гхыровая. Я и не скрываю, — вздохнула я. — Давай-ка спать ложиться, а то у меня голова все сильнее раскалывается.
— Надеюсь, ты больше не пила с Лайеном на брудершафт? — встревожился брат.
— Нет, просто пила. — Шаккарское вино, как истинный патриот, королеву тоже не любило. — Отвернись, я переоденусь.
— Зачем? — Дар удобно развалился на стуле, зажав вазочку между коленями. — Я ж теперь тоже женщина. Давай, начинай. Медленно и чувственно.
