– Тулл, что ты натворил? Ты убил наших братьев! – Григорий, сильно пыхтя, стоял в паре шагов от меня. Ножны с метательными ножами на груди вздымались в такт его дыхания. В руке он сжимал саблю. Григорий был умелым фехтовальщиком.
Я смотрел ему в глаза, чувствуя, как тревожно бьется мое сердце. Как с каждой утекающей крупицей времени в песочных часах, оно бьется все сильнее. Что-то говорить ему не имело смысла. Там лежали его братья, те ради которых он был готов на все. Так же как и я, еще с утра.
Оскалив гнилые зубы, Григорий взметнул клинок сабли и обрушил его на меня. Я сделал блок. Два закаленных металла, коснувшись друг друга на бешеной скорости, высекли искры. Григорий ударил снова. Я увел удар в сторону и, чуть поведя корпусом тела, въехал локтем в открывшееся лицо. Монаха чуть отбросило назад. В этот момент он полоснул меня освободившимся клинком по ноге. Благо, свисающая на боку кобура приняла на себя основной удар. От вспыхнувшей боли, я стиснул зубы и, не останавливаясь, ударил пяткой в грудь монаха. Григория швырнуло, к стене, сильно припечатав. Он вскочил как обезумевший. Левая рука потянула рукоять метательного ножа на груди. Сверкнув, оточенное жало со свистом полетело ко мне. Я хотел отбить его саблей, но не сумел.
В левое плечо словно вонзилось раскаленное на огне клеймо. Боль вспыхнула с огромной силой, рука самопроизвольно упала как плеть.
Сквозь пелену в глазах, я заметил, что Григорий тянется ко второму метательному ножу. Снова раздался свист вращающегося в полете металла. Благо в этот раз я успел увернуться.
Григорий пошел в атаку. Я понял, что уже не сумею отразить ее. Но здесь сыграла невнимательность Григория и моя удача. Не добежав до меня, он споткнулся о труп мученика без скальпа. Его длинное тело с грохотом упало на железный пол.
В этот раз я не упустил свой шанс. Монах не успел среагировать, как я взметнулся вверх и, стараясь попасть под лопатку, вонзил саблю прямо в его спину. Но от боли в плече я промахнулся, и лезвие попало в позвоночник. Раздался крик Григория, и он попытался встать. Я понял, что нужно действовать наверняка. Достал пистолет из держащейся на швах кобуры и выстрелил Григорию в голову. Ее содержимое разлетелось по полу.
Я перевел дух. Встал с трупа, положил оружие в карман, выбросил кобуру и поправил одной рукой плащ.
Наверху за это время все утихло. Шоркая по лесенке, спустился монах-хранитель и проскользнул мимо меня, держа в руках маленького мальчика. Малыш заплаканными глазами смотрел на меня, его трясло. А монах, что-то причитая, перешагнул через труп Григория и быстро удалился.
