— Вы шутите.
— Я говорю истинную правду. Этот огромный осьминог жил в животе милой нянюшки. Он делил с ней пищу, очень хорошо питался…
— Достаточно, Корнелиус.
— И все его восемь щупальцев мертвой хваткой вцепились в ее печень и легкие. Врачи не смогли их распутать. Она умерла прямо на столе.
А. Р. Уорели перестал жевать.
— Но самое интересное во всей этой истории — каким образом осьминог попал ей в живот. То есть я хочу сказать, как в желудке пожилой дамы оказался взрослый осьминог? Он был слишком большим, чтобы она могла его проглотить. Так как же он туда попал?
— Даже не хочу знать, — ответил А. Р. Уорели.
— А я вам расскажу, — настаивал я. — Каждое лето родители отвозили меня с няней на юг Франции. Дважды в день мы купались в море. Очевидно, случилось вот что: много лет назад няня, должно быть, проглотила крошечного новорожденного осьминога, и это маленькое существо умудрилось каким-то образом прикрепиться к стенкам ее желудка, Няня хорошо питалась, следовательно, и маленький осьминог тоже хорошо питался. Няня всегда ела вместе со всей семьей. Иногда на обед подавали печень или бекон, иногда жареного ягненка или свинину. Но хотите верьте, хотите нет, больше всего она любила копченого лосося.
А. Р. Уорели положил вилку. На тарелке еще оставался тонкий ломтик лосося, но он к нему больше не притронулся.
— Итак, маленький осьминог рос и взрослел. Он стал осьминогом-гурманом. Я так и вижу, как он сидит в темной пещере живота и говорит себе: «Интересно, что у нас сегодня на ужин. Надеюсь, курица в вине. Сегодня мне бы хотелось отведать курочки в вине. Со свежим хлебом».
— У вас порочное пристрастие к мерзостям, Корнелиус.
— Этот случай вошел в медицинские учебники, — заявил я.
— По-моему, ваша история просто отвратительна.
— Прошу прощения. Я только пытался поддержать разговор.
— Я пришел сюда не разговаривать.
— Я собираюсь сделать вас богатым, — сказал я.
— Ну так расскажите мне наконец, каким образом.
— Я хотел дождаться портвейна. Все удачные планы составляются только за бутылкой портвейна.
— Вы уже закончили, сэр? — спросил официант, глядя на недоеденного лосося.
— Заберите, — отрезал А. Р. Уорсли.
Некоторое время мы сидели молча. Официант принес ростбиф и открыл бутылку «Волнея». Дело происходило в марте, поэтому к ростбифу нам подали жареный пастернак и жареный картофель, а также йоркширский пудинг. При виде ростбифа А. Р. Уорсли немного воспрял духом. Он придвинулся поближе к столу и жадно набросился на еду.
