— Они все собрались в учительской, я видел, — ответил Кеша без особого энтузиазма. Вид у него был уставший и грустный, очки сползли с носа, а он и не торопился их поправлять, мир расплывчатым ему куда больше нравился.
— Может литры не будет? — с надеждой бросила в пустоту Даша и снова обернулась к Соне, она отчего-то казалась испуганной и ее светло-каштановые глаза на веснушчатом лице тревожно сияли.
— Даш… — тихо обронила девушка, — две недели, как Ларисы нет. А никто ее не ищет…
— Елена Львовна наверное знает, — пожала плечами Даша, после того, как они повздорили, ей не очень хотелось мириться первой, все-таки она считала себя правой. А что, если этот Ларисин «друг» с ней что-то сделал!?
Даша поймала внимательный Кешин взгляд, он как-то разволновался, услышав, что они говорят о Леоновой. Но их разделял средний ряд, который занимала королева со своей свитой, и ему очень не хотелось давать им пищу для ссуд и сплетен. Он собрался подсесть к Маше, на пустое место рядом с ней, чтобы обмолвиться парой слов с Дашей и Соней, но не успел. Появилась Елена Львовна собственной персоной и вначале она даже не заметила сюрприза, который подготовил для нее Дима.
— Опять нет Леоновой, — заметила она, заглянув в журнал, — и куда только бабушка ее смотрит, — она нарисовала жирную букву «н» напротив Ларисиной фамилии и кашлянула для важности.
— Ну что, ублюдочки мои, — обратилась она к классу почти с материнской нежностью, — кто хочет пойти к доске и написать небольшой словарный диктант? Притихли… — она покатилась в своем обычном, пыльном гулком смехе, — ха-ха-ха.
Все молчали и не шевелились, старательно пряча глаза в пол, потому что находиться под ударом, когда Елена Львовна обнаружит ожидающую ее на доске «суровую правду» никому не хотелось.
— Вы чего оробели? — спросила Елена Львовна, она начинала закипать, — писать разучились? Вот недоумки! — снова «ха-ха-ха».
К доске вышел Саша и уверенно взял в руки мел. Лицо его выглядело очень живописно, украшенное большой синей кляксой фингала и расползавшейся от подбородка к правой щеке гематомой.
— Ты что, камаз головой тормозил? — осведомилась Елена Львовна, глядя ему в глаза, а потом перевела глаза на доску. Все. Наступило затишье, которое могло говорить только об одном. Сейчас произойдет что-то страшное.
Все уже заранее вжали головы в плечи, готовясь к неистовому крику громогласной классной руководительницы, но этого не случилось.
— Кто это написал? — обратилась Елена Львовна к классу, и голос ее был крепче бетона.
