Девушка сонно сощурилась, разглядывая непривычные предметы. Картины, старый абажур из темно-персиковой ткани, пианино, заваленное книгами и прочей ерундой… Темные силуэты на фоне светлых обоев, в таком тусклом освещении казавшихся какими-то другими.
Даша еще некоторое время понежилась в постели, а потом накинула на себя большую чужую рубашку, застегнула несколько пуговиц и подошла к плотным матовым шторам, не впускавшим в помещение не лучика солнечного света. Возле окна на стене висело большое старинное зеркало с местами облезшей амальгамой в резной красивой раме. Ее отражение в нем с интересом изучало девушку с задумчивой, нежной и мечтательной улыбкой. Оно казалось каким-то другим, новым, непривычным. Это была уже совсем не та Даша — серая мышь, невзрачная и незаметная, всегда бывшая только приложением к чьей-то более яркой и решительной личности. На нее смотрела девушка с мягкими, плавными чертами лица, легкой россыпью веснушек, до этого не бросавшейся в глаза, густыми растрепанными после сна волосами, играющим на щеках румянцем и сияющими глазами теплого кофейного цвета. Даша невольно залюбовалась собой новой, собой проснувшейся в новой реальности, в новом мире, ничуть не напоминающем прежний.
Что будет теперь?
Неизвестность пугала ее, но она готова была к любым поворотам, если только рядом будет Юра. Запах его рубашки, ее тепло кружили голову Даше, как будто к ее коже прикасалась не ткань, а его пальцы.
Эта ночь…
Юра сидел за столом на кухне, сложив руки в замок и уставившись в одну точку. Он выглядел каким-то потерянным и помятым. Даша обняла его и положила голову ему на плечо.
— Доброе утро, — промурлыкала она.
— Доброе, — как-то не очень весело откликнулся Юра. Даша тяжело вздохнула и села напротив, стала пальцами расчёсывать спутавшиеся волосы.
Ветер играл с легкими занавесками и скрипел незакрытой форточкой. В квартире было тихо, а с улицы доносилось множество самых разных звуков, напоминавших о том, оставленном ею мире.
Еще вчера она была другим человеком и жила в другой реальности девочки Даши, безнадежно влюбленной в жениха своей старшей сестры. Сегодня она стала Дашей, которую Юра любит, которой он доказал это этой ночью, которая училась любви, как некогда училась музыке.
А Настя?…
Даша помрачнела, хрупкий кораблик ее мечты налетел на риф. Ее захлестнуло чувство вины, горькое, невыносимое. Захотелось расплакаться, убежать домой, рассказать обо всем случившемся матери, признаться, что ночевала она вовсе не у Сони, да и Насте признаться, попросить прощения, если это еще что-то исправит.
