Молоденькие лейтенанты-отпускники с надеждой (а вдруг судьба!) оглядывали проходящих по вагону женщин: отпуск минул, жениться не успели, а впереди опять холостой год за рубежом — запасайся, брат, терпением.
Командировочный люд со строгими, несколько даже скорбными лицами потянулся в вагон-ресторан.
Все как обычно!
Но Петр Очерет не замечал ни стука костяшек, ни завывания радио. Сколько лет ждал! Мечтал вот так сесть у вагонного окна, закурить папиросу и смотреть, размышлять, вспоминать…
Еще по дороге из Донбасса в Москву и в самой Москве все его мысли были дома: как там с выработкой в бригаде, не подкачают ли без него ребята, вытянут ли план? как Оксана одна — и хозяйство, и огород, и курсы? как сыны — Иван, Остап и Тарас — озорной, неугомонный народ, чистокровные шахтеры?
Ходил Петр Очерет по Москве и ломал голову: какие гостинцы привезти домой из Польши? Оксане, пожалуй, косынку или кофточку, самую модную, модерновую, чтобы всех поселковых кумушек перекосило от зависти. Сынам, само собою, заводные игрушки — автомашину, трактор, самолет, — ловко их там, говорят, делают. Ребятам из бригады придется захватить каждому по бутылке польской выборовой, сорокаградусной — пусть выпьют, гаврики, за благополучное возвращение бригадира из заграничного вояжа.
Планы, расчеты, предположения…
Но стоило только Петру Очерету войти в вагон, расположиться у окна, закурить — и сразу вылетели из головы и косынки, и кофты, и выборовая, и прочая мелкотравчатая дребедень. Прошлое, пережитое, все, что до поры притаилось в сокровенных отсеках памяти (так на дне сундука — неровен час, может еще пригодиться! — лежит старое, нафталином пересыпанное военное фронтовое обмундирование), нахлынуло, овладело им, его мыслями, чувствами, глазами. Стушевался и сник бригадир бригады коммунистического труда шахтер Петр Сидорович Очерет, всеми уважаемый горняк, муж черноглазой и к тому же чернобровой Оксаны, отец троих сыновей. Сидит у вагонного окна солдат Петр Очерет, сержант Петр Очерет, гвардии старшина Петр Очерет, и война снова проходит перед его глазами, снова штурмует его сердце.
