Тензор подумал.
— Тебе интересно, — ответил он. — По своей натуре ты — наблюдатель. Ты всегда в стороне, смотришь, следишь за происходящим и, мне кажется, с любопытством ждешь, чем же все это закончиться.
— Верно, — разочарованно протянул Агамемнон. Он не думал, что Петр столь хорошо разбирается в людях. — Мне интересно. Но я не хочу из-за своего интереса куда-нибудь вляпаться.
— Разве дружба со мной тебе не пошла на пользу?
— Ты опять о материальных благах? — поморщился Агамемнон.
— Конечно, — кивнул Тензор. — О чем же еще? Сдается мне, ты никогда не голодал.
— Я из Москвы, а не из Эфиопии, — заметил с раздражением Агамемнон.
— А голодают не только в Эфиопии. Концы с концами еле сводит семьдесят процентов населения нашей великой и могучей родины. Ты отъезжал куда-нибудь в глубинку? Видел, как и чем живут люди?
— Видел, положим, — ответил Агамемнон, вспомнив о бабушке с поросями. Та жила вроде бы вовсе неплохо.
Тензор рассмеялся.
— Нет, — покачал головой он. — Ничего ты не видел.
— Ну, а тебе что-нибудь дало твое видение? — поинтересовался Агамемнон. — Хоть что-нибудь?
Тензор задумался.
— Общее представление, — ответил он. — Общее понятие, как хреново обстоят дела.
— Но ты ведь ничего не делаешь, чтобы это исправить, — заметил Агамемнон. — Вообще ничего, хотя мог бы.
— А знаешь, это очень светлая мысль, — внезапно расцвел Тензор. — Пожалуй, организую себе партию к следующим выборам.
— Партию любителей некромантов?
— Ага.
Агамемнону неожиданно надоел глупый и беспредметный спор.
— Ладно, — сказал он, поднимаясь. — Какое у нас еще на сегодня дело?
2
Следом за Тензором он спустился вниз по лестнице.
Полутемная гостиная на удивление оказалась пуста. В углу потрескивал дровами камин и отбрасывал неровные кровавые отблески.
— Семьдесят три страницы, — бормотал себе под нос Тензор. — У нас уже есть семьдесят три страницы.
— Не у нас, — уточнил Агамемнон. — У тебя. Нам они ни к черту.
— Хорошо, — согласился Тензор, — у меня.
— А где девчонки? — поинтересовался Агамемнон.
— С Гришей на шопинг очередной укатили, — рассеянно ответил Петр, погруженный в свои мысли.
Он свернул на лестницу в подвал.
— А Ваня так и не появлялся?
— Нет.
— Совсем он неуправляемым стал. Зачем он сестру-то сжег?
Тензор пожал плечами, открывая обитую металлом дверь. Сюда они не спускались ни разу.
— Идиот, — ответил он. — Что с него взять?
— Не идиот, — поправил его Агамемнон с интересом. — Убийца.
За дверью тоже оказалась лестница. Только уже освещенная.
