Лекарство для безнадежных - Кирилл Юрьевич Григорьев

Кап… Кап…

Холодная струйка воды стремительно сбежала по шее.

Кап…

Боль разливалась в груди.

Кап…

Перед глазами – серое размытое пятно, постепенно темнеющее, вбирающее сочность осенней ночи.

Кап…

Пальцы ощутили холод мокрой податливой земли.

Кап…

Ненависть ослепительно вспыхнула в сознании. Он перевернулся на спину и увидел далеко вверху сходящиеся кроны деревьев. В правую руку больно вонзилась ветка.

Он сел, стряхивая с себя землю и листья. Вокруг был лес. Темнота и холод. Капли дождя и шепот деревьев. Осень и одиночество. Голова гудела как колокол. Боль, пульсируя, переливалась от виска к виску. Поморщившись, он провел кончиками пальцев по лицу, покрытому коркой грязи и спекшейся крови.

Били. Долго и мучительно. Убивали. Так, чтобы насмерть, насовсем.

Убили и бросили здесь, засыпав листвой. Кто? За что?

Вопросы позже.

Он ощупал себя, проверяя, целы ли кости. Остаться калекой – самое страшное. После Возвращения…

«Что ж, – подумал он, оглядываясь по сторонам и натыкаясь взглядом только на темнеющие деревья. – Ненависть скоро даст ответы на все мои вопросы…»

Крик замирал под высокими сводами ангара и многократным эхом отражался от стен. Вадим брезгливо поморщился. Парень, привязанный к стулу, оказался неожиданно голосистым и выносливым, и даже два часа воспитательной работы не дали результата.

– Дальше? – деловито поинтересовался Сашок, поднимая глаза. Его пальцы нервно поглаживали проволоку. – Поехали?

– Давайте девку, – досадливо махнул рукой Вадим и присел на корточки.

За два часа разговора лицо парня превратилось в кровавое месиво. Симпатичный был мальчик. Жаль дурака. Жаль.

– Знаешь, друг, что теперь будет? – затягиваясь, произнес он.

Сашок фыркнул где-то сзади.

– Знаешь?

Черная корка на месте губ шевельнулась, и наружу вытекла струйка крови.

– Не слышу. Что?

– Мрази… – прошептал парень, однако выходило у него что-то вроде «ма-а-си».

– Значит, знаешь, – кивнул Вадим. – Будем молчать? Или нет?

– Ма-а-си…

– Вот что я тебе скажу, друг, – сказал Вадим, внезапно почувствовав страшную усталость. – Люди не понимают, что такое насилие. Они смотрят его по телеку, читают в газетах, но это насилие не трогает по-настоящему. Ведь оно направлено на других. Кого-то нереального убивают, пытают, насилуют. Каждый полагает, что его-то точно минует… Что он не такой, он счастливый, верно? Ты ведь тоже так считал? Что родился в рубашке?