— И дальше?
— Ничего… Я испугалась и убежала со сцены, — ямочки на ее щеках углубились. — Говорят, у нас в театре появились мыши…
— Но не на сцене же!
— Черт их знает!..
Маркус был разочарован. Помимо всего прочего, теперь настроение Клаудии его несколько смущало.
— Почему ты об этом не рассказала обер-лейтенанту Штегеману? — спросил он.
— Как-то неловко было. Испугаться, убежать — несерьезно это, по-детски.
Она не лгала, сомневаться не приходилось.
— Жаль, что ты не осталась там, где стояла, — сказал он. — Всего несколько минут спустя Пернвиц… твой муж… ведь он погиб в каких-то нескольких метрах оттуда… может быть, все сложилось бы иначе…
Клаудиа сразу изменилась в лице, посуровела, ушла в себя, как улитка.
— Откуда я могла знать?
— Извини! — Маркусу было нелегко сконцентрироваться. — Ты не против встретиться со мной после репетиции на сцене… на том самом месте?
— Нужно — значит, нужно, — Клаудиа опустила голову, и сейчас лица ее не было видно из-за упавших волос. Не глядя в его сторону, вернула пилку. — Спасибо.
— Да, еще одна деталь, насчет этого Штейнике. Ты от него убегала… Почему?
— Я его не выношу, терпеть не могу его двусмысленные намеки.
— А что, если это он оказался вслед за тобой на сцене?
— Не думаю. Наверняка сразу пошел домой.
Маркус кивнул, не сводя глаз с ее профиля в зеркале с трещиной.
— У твоего мужа были враги?
— Враги… Его недолюбливали, это правда… Но враги?.. Таких я не знала.
— Расскажи мне о нем.
— А что рассказывать… Эберхард был человеком театра до мозга костей. По характеру — аховый. Не выносил ни критики, ни противоречий. В глубине души считал себя, наверное, «великим»… непогрешимым… Как шеф — далеко не подарок, но, с другой стороны, король застолья и душа компании. Работу свою любил, особенно ему удавались инсценировки. Я совершенно искренне считаю, что как режиссер он был способен на многое, будь у него другой характер…
— А как глава семьи?
Клаудиа покраснела. Через некоторое время ответила все же:
— Он был прекрасным отцом.
— И только?
— В последние два-три года — да!
— Любовные связи на стороне?
Преодолев внутреннее сопротивление, Клаудиа кивнула.
— Ты его любила?
Она опять покраснела.
— Я обязана отвечать?
— Да.
— Не знаю, как объяснить тебе… У меня с ним… — Клаудиа умолкла и поглядела в сторону двери. Он тоже оглянулся.
На пороге стояла женщина в замшевом пальто, стройная брюнетка лет двадцати с небольшим. Большие карие глаза только подчеркивали белизну кожи лица. Не снимая ладони с ручки двери, прикипела взглядом к Маркусу.
