— Здоров будь, Александр Дмитриевич! — радушно произнес один из славян.
— И вы будьте, — сухо ответил Остей, — Симеон Дмитриевич и Василий Дмитриевич.
«Князья тоже, — сообразил Мишка. — Братья, что ли?»
Симеон и Василий, действительно, немного походили друг на друга. Только Симеон был живее, а Василий смотрел хмуро и почти неподвижно.
— Чего надобно? — так же сухо продолжил Остей.
— Эх, — вздохнул Симеон, — воин ты добрый, а вот с послами говорить не умеешь.
— А вы послы? — уточнил Остей, и в голосе его просквозило презрение.
— Да как сказать, — весело развел руками Симеон. — Когда послы, а когда заложники…
— Ты дело говори! — буркнул Василий.
— Да, мы чего пришли, — Симеон вел себя явно не по протоколу, и Остея это злило. — Дмитрия Иоанновича точно в городе нету?
— Нету, — отрезал Остей.
— А сестры нашей? — неожиданно тревожно поинтересовался Василий.
— Великая княгиня, — максимально официально ответил Остей, — с младенцем уехала из города еще тыждень… неделю тому.
Братья-князья переглянулись, кажется, с облегчением. Мишка удивился еще больше: «Так они братья жены московского князя? И помогают Москву захватить? Как тут все запутанно…»
— Великий хан Орды, — наконец перешел на официальный тон и Симеон, — пришел сюда искать князя Дмитрия…
— Великий князь Дмитрий Иоаннович, — с нажимом поправил Остей, — не в столице.
— Мы видим, — миролюбиво улыбнулся Симеон, — и потому великий хан предлагает вам открыть ворота и вынести поклонный дар. К чему дальнейшее кровопролитие?
— Ни к чему, — согласился Остей. — Так что великий хан может просто уйти. Безо всяких даров.
Наверное, с минуту посланники и Остей буравили друг друга взглядом.
— Ладно, — Симеон снова перешел на доверительный тон, — стены у города крепкие, пушки, опять же. Взять его не получится…
Остей с вызовом кивнул.
— Но уйти просто так великий хан не может. Это позор, а он позора не любит, знаешь ведь.
Остей снова кивнул, но уже неохотно.
— Значит, пойдет окрестные веси и городки разорять. У тебя сколько беженцев? Ну так можешь им передать, что возвращаться им будет некуда. Все пожгут. Кто остался — в полон заберут.
Остей покраснел и закусил губу. Мишка снова ощутил, что князь — совсем еще пацан. Оборону города он организовать может, а вот переговоры вести — не очень. Мишка покосился на Носа. Тот с выражением страдания жевал бороду. Ему явно было что подсказать князю, но он не мог влезть в разговор.
— Ничего, — наконец через силу произнес Остей, — отстроятся. Не впервой.
