— К чему ты это вспомнил?
— К тому, что пусти я все это на самотек, Юля так и не поймет, что я ее люблю, или поймет, но слишком поздно. Это ничего, что я так разоткровенничался?
— Все нормально.
— Вот и выходит, что терять свое место мне нельзя. Но насчет рентгена это я так, паникую… Куда Барашко к его полутора ставкам на УЗИ с маммографией еще и рентген? Это физически невозможно. Ну, как чебуреки?
— Вкусные, — похвалил Данилов. — Ты молодец, что затащил меня сюда.
— Сейчас еще хачапури возьмем!
— Нет, я лучше сегодня не буду изменять чебурекам, — возразил Данилов, — а хачапури попробую в следующий раз. Не стоит смешивать впечатления.
— Ты однолюб, — констатировал Рябчиков.
— Я? — переспросил Данилов. — Да, наверное. Хотя однолюб должен любить что-то одно, а я люблю и чебуреки, и хачапури, только мешать их не хочу.
Из дальнейшей беседы Данилов узнал, что Рябчиков холост, что живет он недалеко от станции метро «Авиамоторная».
— Брату удалось очень удачно разменять оставшуюся от родителей сталинскую «трешку» на две приличные «однушки».
— Твой брат тоже врач? — спросил Данилов.
— Он актер, — с оттенком гордости сказал Рябчиков. — Снимается преимущественно в сериалах, но зато снимается много. Большей частью в комедиях. Вот, например, в «Бюро медвежьих услуг» он играет Леонида.
— Я не смотрю сериалы, — признался Данилов. — Не люблю всей этой растянутости.
— Даже «Доктора Хауса» не смотришь? — удивился Рябчиков.
— Начинал когда-то, но интерес быстро пропал.
— А я думал, что все врачи смотрят «Хауса»…
— Ага, а все милиционеры смотрят «Улицы разбитых фонарей», а все водилы — «Дальнобойщиков», — поддел Данилов. — Профессиональная кинематографическая деформация.
— Кстати, о деформации, — вспомнил Рябчиков. — Сдается мне, что на завтрашней конференции тебя будут учить жизни…
— Это совершенно бесперспективное занятие, — ответил Данилов. — А если не секрет, то за что? И откуда вообще информация?
— Информацию разнесло «сарафанное» радио, других достоверных источников в нашей поликлинике нет. А учить жизни тебя будут за излишнее самомнение.
— Все ясно, — сообразил Данилов. — Ветер дует все с той же стороны.
— А он у нас с другой стороны не дует, — Рябчиков пожал плечами. — Откуда ему еще дуть? Литвинова адекватна и вменяема, может, конечно, и строгость проявить, но ее строгость всегда соразмерна тяжести твоего проступка. А вот Пахомцеву — хрен поймешь. Докопается к какой-то мелочи и давай волну гнать… Вот, например, Башкирцева, нашего хирурга, она просто не переваривает. А за что? За то, что у него по ее собственному выражению «глаза нехорошие». Может, ты ей кого-нибудь из прошлого напомнил? Может, хотела она очаровать кого-то, похожего на тебя, а он на нее и внимания не обратил. А может, у нее просто к имени «Владимир» идиосинкразия? Это — Пахомцева! Где она, там нет места логике. Она вообще с головой не дружит. А кстати, ты при ней случайно про фэн-шуй ничего плохого не сказал?
