земли (канонической территории Русской церкви, отчины
Рюриковичей, существование на которой политических
границ «своих» княжеств и иноземных держав — дело пе-
чальное, но временное) никогда не умирала и начиная уже
с XIV века последовательно отстаивалась русскими книжни-
ками в историко-политической литературе того времени22.
Помимо сохранения национальной памяти и форму-
лирования собственной идентичности, эта историческая
и публицистическая литература играла ещё одну важную
роль. Русские летописные своды и хронографы попадали
в западнорусские земли. Они влияли на мировоззрение та-
22 Пашуто В. Т., Флоря Б. Н., Хорошкевич А. Л. Древнерусское наследие
и исторические судьбы восточного славянства. С. 76, 153–155, 169, 171.
Русь изначальная и казачья Малороссия: два лика одного образа
41
мошней публики, формировали, а точнее, поддерживали
у неё образ Русской земли как единой территории, а образ
соседней Московской державы и её народа — как пусть не-
много других, но тоже русских и своих. Более того, там эти
идеи были творчески осмыслены. Именно в Западной Руси, под влиянием европейского интеллектуального опыта
и специфики положения русских в Речи Посполитой, на ру-
беже XVI–XVII веков они трансформируются в концепцию
национального единства обеих частей Руси, их принадлеж-
ности к одному русскому народу («православно-русскому»,
«российскому», «славяно-русскому», по терминологии за-
паднорусских книжников, церковных и светских деятелей
того времени).
Наряду с идеей единства Русской земли, в основание
Российского государства уже изначально были заложены
представления о Москве как наследнице той, древней, Руси.
По мере объединения русских земель, укрепления едино-
го государства, освобождения от ордынской зависимости
тенденция к отождествлению Московским государством
(и знатью, и народом) себя и своей истории с исторической
традицией всей Руси, а не какой-то её части (например, Северо-Восточной) и, естественно, с её киевским перио-
дом, лишь укреплялась23.
А такое отождествление было напрямую связано не
только с политическим или этническим, но с главным
для русского сознания — духовным пониманием Русской
земли. Московская Русь осознавала себя, прежде всего, как православное государство и православный народ. Ис-
токи и самый смысл своего существования в этом мире
она видела в христианстве, в воплощении на земле Боже-
ственного замысла о мире и человеке. А включилась Русь
