Позднее концепт Империи в его творчестве отошел на второй план, уступив приоритетное место концепту Традиции.
В апреле 2004 года Геворкян ведет конференцию ЛФГ «Бастион» «Историко-философское явление Традиции» и сам делает на ней сообщение «Традиция как гарант стабильности социума», а через несколько месяцев выходит из печати его рассказ «Ладонь обращенная к небу». В этом рассказе с большой социологической точностью передано в художественной форме содержание апрельского доклада. Геворкян изображает условно китаизированное общество некой планеты; под воздействием экспансии чужаков, олицетворяющих либерально-атлантистский социум, оригинальная культура и Традиция как-бы-китайцев рассыпаются. Однако Традиция – не только стержень общества, но и его оружие. Она способна нанести ответный удар такими средствами, о которых никто и подумать не мог. Симпатии автора – явно на стороне как-бы-китайцев, и все происходящее в рассказе подается с их позиции.
Существуют писатели-садовники и писатели-конструкторы. У первых все построено на интуиции, а также, быть может, на осязательном отношении к жизни. У них текст «сам выходит», и как получится, так и получится. Когда текст «вышел» садовники начинают его «подстригать», «удабривать» и т. п. Но основа всегда рождается спонтанно. Для писателей-конструкторов характерна тяга к логике и этическим схемам. В основе их работы – продуманная компоновка, они спонтанщины не признают, они не склонны давать «самостоятельность» персонажам и обстоятельствам действия противу генерального плана.
Геворкян – образцовый писатель-конструктор, композиция его текстов почти всегда подчинена интеллектуальной схеме. Адресацию мессэджа он неизменно заранее продумывает и рассчитывает. Вот слова Геворкяна из интервью, взятого у него летом 2004 года: «Хотелось бы, – говорит Эдуард Геворкян, – чтобы каждая читательская страта считывала тот уровень, который я ей репрезентирую... Художественное произведение должно иметь несколько уровней кодирования, тогда и домохозяйка, и многомудрый историософ возьмут свое: каждый – то, что ему предназначено. Вы стараетесь не выпятить мессэдж, а скрыть его, заложить на сублиминальный уровень... так, чтобы его воспринимали трюмы подсознания. Явные посылы могут отторгаться читателем. На каждом уровне желательно, чтобы читатель почувствовал себя умнее автора, но автор в конечном итоге сумел бы его скрыто индоктринировать».
Такой же ветеран, как и Геворкян, Владимир Покровский последние годы публиковался скудно. Наиболее известными текстами позднего периода его творчества стали роман «Дожди на Ямайке» и повесть «Георгес, или Одевятнадцативековывание». Первый из них при качественной литературной отделке остается приключенческим чтивом. Трудно извлечь оттуда не то что высокие философские смыслы, но даже полноценную психологическую драму. Вторая представляет собой выдающееся явление интеллектуальной фантастики, о нем придется поговорить в разных главах.
