— Я патологоанатом, а не провидец.
— Мы тоже, между прочим, на работе, — раздраженно заметил Фил в тон Лайнсу. — И нам нужно знать, умер ли ребенок на данный момент или все же есть шанс, что он может быть жив.
Не глядя на Фила, Лайнс снова посмотрел на тело на кровати.
— Судя по состоянию ее матки, я бы сказал, что срок почти закончился. До родов оставались недели.
— И это значит?..
— Это значит, что «да». Существует большая вероятность, что ребенок еще жив.
Марина Эспозито медленно зашла в комнату и огляделась. Она нервничала. И не из-за того, что ей конкретно предстояло сделать, а из-за публичности происходящего. Из-за того, что после того как она сделает этот шаг, вся жизнь ее изменится, изменится навсегда.
Комната была большая, стены пастельных тонов, пол деревянный. Здесь было тепло, но в то же время прохладно — ощущение, которое возникает во многих фитнес-центрах. Она попыталась тихонько проскользнуть в раздевалку, не встретившись ни с кем взглядом и тем более не заговорив, и поскорее переоделась. Она слышала их, видела их, болтающих и смеющихся, и инстинктивно понимала, что никогда не сможет быть частью этого. Никогда по-настоящему не станет одной из них. Независимо от того, что́ будут диктовать обстоятельства. Сейчас она увидела там тех же женщин, и сердце ее оборвалось. Волосы собраны в узел или завязаны на затылке, ноги босые или в кроссовках. На всех трико ярких расцветок и подобранные в тон толстовки без капюшона — джоггеры. Полный макияж. На Марине же были серые брюки для бега трусцой, черная футболка, старые кроссовки. Она чувствовала, что выглядит убого и уныло.
Кто-то остановился рядом с ней.
— Вы заблудились?
— Да, — ответила она, поворачиваясь. Слова рождались с трудом.
— Пренатальная йога? — спросила женщина, увидев под мышкой у Марины коврик.
Марина молча кивнула.
Женщина улыбнулась.
— Тогда вы к нам.
Она похлопала себя по животу. Он был намного больше, чем у Марины. Тугой и твердый, обтянутый ярко-оранжевым трико. Он гордо выступал, поддерживаемый снизу завязкой ее джоггера с закатанными рукавами. Сквозь натянутую ткань Марина видела раздутый пупок, похожий на узел воздушного шарика. Женщина улыбалась так, будто ее размеры и формы были самым естественным делом в мире. Она взглянула на живот Марины.
«О боже, — подумала Марина. — Смотреть на животы… С этого момента, здороваясь, я должна буду делать именно это».
— Какой у вас срок?
— Всего… три месяца. Четыре.
