— Счастливы! Да в сравнении с нами они будут слезы проливать! Хотя я и не знаю, кто он.
— Да Том же. Или ты хочешь сказать, что правда не знал?
— Том! Том Чейз?
— Ну да.
Я охнул.
— Будь я… не тем помянут, — сказал я. — Как подумаю, какие муки я терпел из-за этого негодяя, и понапрасну, просто не знаю, что сказать.
— Тебе не нравится Том?
— Очень нравится. С самого начала. Но я жутко ревновал к нему.
— Не может быть! Глупыш.
— Бесспорно. Он все время крутился возле тебя и называл «Филлис», и вообще вел себя так, будто вы с ним были героиней и героем музыкальной комедии. Так что мне было думать? Один раз я слышал, как вы распевали дуэты после обеда. И пришел к самому ужасному выводу.
— Когда это было? Что ты там делал?
— Вскоре после того, как Укридж подействовал на нервы твоему отцу и положил конец нашему знакомству в самом начале. Я каждый вечер приходил к изгороди напротив окна вашей гостиной и томился там час-другой.
— Бедный мальчик!
— Надеясь услышать твое пение. А когда ты пела, он тут же присоединялся, и я разражался проклятиями. Вероятно, вы обнаружите, что на дереве, к которому я прислонялся, вся кора обуглена.
— Бедный старичок! Но ведь теперь это все позади, правда?
— А когда я хотел щегольнуть перед тобой на корте, ты ушла, чуть только я вошел в форму.
— Прошу прощения, но я же не могла угадать? Я думала, это твоя обычная манера игры.
— Знаю. Я так и знал. У меня волосы чуть не побелели. Я просто не мог себе представить, чтобы девушка обратила внимание на такого мазилу.
— Людей любят не за то, что они отличаются в теннисе.
— Но на ЧТО обращает внимание девушка, чтобы полюбить? — без обиняков спросил я и умолк на пороге великого открытия.
— Ну-у, не знаю, — ответила она более чем неудовлетворительно.
И я не сумел вытянуть из нее ничего конкретнее.
— Но о папе, — сказала она. — Что же нам все-таки делать?
— Он меня не приемлет.
— Он в полном бешенстве.
— Дуй же, дуй, зимний ветер! Все равно добрее ты…
— Он никогда тебя не простит.
— …неблагодарности людской. Шекспир, как всегда, прав. Я спас ему жизнь. Рискуя собственной. Нет, я даже вправе предъявить ему иск! Кто когда слышал, чтобы человек, чья жизнь была спасена, не пришел бы в восторг, когда спаситель делает предложение его дочери? Твой отец под корень рубит источник скромных гонораров автора романтических рассказов. Этого нельзя допустить.
— Джерри!
Я вздрогнул.
— Еще! — сказал я.
— Что такое?
— Еще раз скажи это. Ну пожалуйста. Сейчас же.
