Он вскинул брови. Она тоже. Она проделала это лучше него. Ее брови с рождения были аристократическими.
– Итак, – сказал он.
– Итак, – откликнулась она.
***
Мистер Мэйсон был огромен. Его голова, похожая на большой круглый мяч и почти так же лишенная растительности, блестела в солнечных лучах, льющихся в окна гостиной. У него было дружелюбное, веселое лицо. Он говорил с густым северным деревенским акцентом.
Миссис Мэйсон была пухленькой и милой. Она выглядела безмятежной и добродушной. И говорила с тем же акцентом.
Оба отличались словоохотливостью. Оба в глазах ее отца были совершенно чудовищны. Аннабель прекрасно понимала, что тот факт, что он был им обязан, что должен выдать за их сына ее, свою единственную дочь, должен представляться ему порождением кошмарного сна.
Однако, перед необходимостью выйти замуж за мистера Реджинальда Мэйсона оказался не он.
Аннабель нравились его родители. Всегда нравились. Не то, чтобы ей позволяли иметь с ними какие-либо отношения, но она не могла не слышать рокочущий голос мистера Мэйсона, когда он разговаривал со священником после службы, или его громкий смех, когда он обменивался шутками с почтенными прихожанами их прихода. Как-то раз они с mama привезли заболевшему фермеру корзину с едой и сидели в карете, пока кучер передавал их пожертвование. Хозяйка дома, вышедшая, чтобы поклониться и осыпать их благодарностями, заметила, что их уже навещала миссис Мэйсон, которая почти полчаса просидела с больным. Аннабель пожалела, что они не поступили так же. Их визит больше походил на развлечение. И только казался состраданием.
Сын был их полной противоположностью. Хотя он чем-то походил на мать, это сходство было едва различимым. Он был темноволосым, высоким и стройным, с широкими плечами, узкой талией и бедрами, и длинными мускулистыми ногами. Он был изящен и безукоризненно скроен. Он говорил с изысканным произношением джентльмена. Его безупречно красивое лицо хранило выражение, бывшее чем-то средним между насмешкой и презрением.
Да как он посмел!
– Похоже, леди Аннабель, – начал он, когда им обоим стало ясно, что дверь между гостиной и музыкальной комнатой закрывать не намерены, – наши отцы устроили этот брак.
Он не потрудился понизить голос или скрыть тот факт, что идея была не его.
– Да, – ответила она, высокомерно уставившись на него. Если он намерен глядеть на нее так, то она будет глядеть на него этак.
– Однако, – продолжил он, – еще неделю назад вы были столь настроены выйти замуж за кого-то другого, что даже бежали с ним. С кучером вашего отца, насколько мне известно.
