, что могут взлететь, если ими никто не руководит.
Это последнее наблюдение сопровождалось добродушным раскатом смеха, не нашедшим отклика.
Только на бледных, как у призрака, губах леди Аннабель мелькнула тень улыбки.
Давно уже Реджи не видел своего отца в таком приподнятом настроении.
– Ну, – наконец сказал тот, прервав недолгую тишину, угрожавшую стать неловкой. – Я привез Реджинальда для того, чтобы он сделал предложение вашей дочери, Хаверкрофт, как мы вчера с вами и договорились. Может, выслушаем его, чтобы сделка была завершена окончательно и бесповоротно [8]?
Граф устремил на Реджинальда холодный взгляд серых глаз. На червяка у себя под сапогом он смотрел бы с большим уважением и меньшей антипатией.
– Я едва ли мог бы выразиться лучше, – ответил он тихим вельможным тоном, способным заставить приуныть любого.
Отец Реджи унывать и не подумал. Он потирал руки и сиял.
– Тогда действуй, парень! – скомандовал он.
Ну вот! Предстоит делать предложение при зрителях – двух комплектах родителей, которые будут наблюдать, слушать и оценивать. До чего прелестно!
Должен ли он стоять? Или сидеть? Встать на колени? Придвинуться поближе? А может, отойти подальше? Пасть ниц? Улыбаться ему или хмуриться? Выглядеть скорбящим? Влюбленным? Благодарным? Скромным? Достойным? Торжествующим? Побежденным? Неповинующимся? Послушным? Надменным?
О, господи, его голова была забита всякой чепухой, и он прослушал, что говорила графиня. Она поднялась, и Реджи снова встал.
– Мистер Мэйсон, Уильям, – она перевела взгляд с отца Реджи на Хаверкрофта. – Как вы можете ожидать, что молодые люди придут к дружескому согласию, если им не дают возможность поговорить друг с другом конфиденциально? Миссис Мэйсон, давайте пройдем в музыкальную комнату. Я прикажу подать туда чай.
Она с гордым и уверенным видом пересекла гостиную и открыла дверь в соседнюю комнату, явно бывшую музыкальной. Реджи бросил взгляд на стоявший там большой рояль и на свою мать, ахнувшую от его размеров. Двое отцов один за другим вышли из комнаты. Граф последним проходил в дверь. Реджи ожидал, что ее закроют.
И напрасно. Ее закрыли, но только наполовину.
Конфиденциальность, похоже, оказалась мнимой.
Из-за двери не доносилось ни звука. Вполне вероятно, они придвинули к двери стулья, чтобы подслушивать. А вдруг еще и подглядывать? Разговаривать было невозможно. Он повернул голову к леди Аннабель. Она тоже сначала смотрела на дверь, потом на него. Они впились друг в друга взглядами.
