— Ты мне не тычь, — не без некоторой осторожности говорит Василий Гаврилович. — И не ори, здесь не базар…
— Девять, куда ни шло. Я согласный… Только на этой лайбе, — Чекулаев носком тяжелого ботинка тычет в серую кучу стружек у станины фрезерного, — никому их не выдоить. Голяк! Не можете расценки повысить — не моя тоска. Вы мне обязаны дать заработать…
— Эй, будущий бригадир, — поманил Федора Василий Гаврилович, — можно на пару слов?
— Почему бригадир? — боком пробираясь между станками и подходя к ним, невольно спросил Федор и заметил, как Чекулаев покривил в усмешке губы.
— Есть такое мнение, — по обыкновению желая показать свою близость к начальству, значительно произнес Василий Гаврилович, поднял руку и слегка прошелся пальцами по растрепавшемуся коку. Со слов Чекулаева он знал, что Пожарский говорил с Федором об организации комплексной бригады, и считал вопрос решенным. — Будем создавать в цеху бригаду на подряде, а бригадиром, естественно, тебя. Ты у нас не то что некоторые. — Он выразительно посмотрел на Чекулаева. — Ты и многостаночник и рационализатор. К тебе массы присматриваются. Тебе и карты в руки.
«Я еще и согласия не дал, а Пожарский уже Бабурина подключил, — с некоторой обидой подумал Федор. — Бабурину-то в такой бригаде какой интерес?»
— Не знаю, — сказал он.
— Узнаешь, когда начнешь командовать и захочешь, чтобы как лучше было, а тот же Чекулаев примется перед тобой подобную кадриль выламывать. Как действовать будешь?
— А коллектив на что? — усмехнулся Федор, не желая принимать чью-либо сторону в споре между мастером и Чекулаевым.
— Коллектив, — вскидывая белесые брови, протянул Василий Гаврилович. — Запомни на всю оставшуюся жизнь: коллектив — это не значит, что коллективом все решается. Коренные вопросы решаются отдельными людьми…
— Сообразим по ходу дела, — перебил его Федор.
— Чего соображать, — прищурился Чекулаев. — Мне и нынче все ясно. Лично у меня ни которому мастеру и ни какому бригадиру веры нет. И ты, Федор, будешь — и тебе не будет. — Он вытащил из кармана черной спецовки свежий еще, по-цыгански пестрый ком ветоши и стал тщательно вытирать им руки.
— Что так? — спросил Федор, считая, что Чекулаев разыгрывает очередную свою шутку.
— Ты именно его спроси, соседа своего, — посоветовал Бабурин, — он тебе по любому вопросу ясность внесет от и до…
— Потому что у тебя, — говоря Федору, но пристально глядя на мастера, сказал Чекулаев, — в любом моменте трудового процесса свой интерес будет, не рабочий интерес, а свой, бригадирский. И будешь ты темноту с чернотой мешать, чтоб ради этого интереса любого работягу вот так, — он сжал ветошь в кулаке, — вот так держать, чтоб в случае чего его — к ногтю. Верно излагаю, Василь Гаврилович?
