- Гоуберт.
Он понял, что Брат Лайн назвал его имя уже два или три раза.
- Да, — ответил Губер.
Брат Лайн сделал паузу, глядя на него вопросительно. Губер вздрогнул.
- Ты выглядишь так, как будто ты сегодня не с нами, Гоуберт, — сказал Лайн. — По меньшей мере, ты сегодня не в духе.
- Извиняюсь, Брат Лайн.
- Говоря о духе, Гоуберт, ты понимаешь, что эта распродажа шоколада для нашей школы является обычным мероприятием?
- Да, Брат Лайн, — он не был уверен в том, что Лайн не знает что-либо о его непосредственном участии в том разгроме.
- И что самое лучшее, Гоуберт, то, что в этом мероприятии участвуют только учащиеся. Учащиеся продают шоколад. Школа только лишь руководит проектом. Это твоя распродажа, это твой проект.
«Дерьмо собачье», — прошептал кто-то так, чтобы Лайн не слышал.
- Да, Брат Лайн, — с облегчением сказал Губер понимая, что Лайн был настолько занят шоколадом, что ему не было никакого дела до вины или невинности Губера.
- Так ты берешь пятьдесят коробок?
- Да, — сказал Губер с рвением. Пятьдесят коробок – это было много шоколада, но он был рад согласиться и выйти из зоны внимания Лайна.
Рука Лайна двигалась церемониально, когда тот записывал имя Губера.
- Хартнет?
- Да.
- Джонсон?
- Почему бы нет?
Лайн принял маленький намек Джонсона, как издевательство, потому что тот был в изумительном настроении. Губер подумал, почему бы и ему снова не быть в таком же настроении, как и у Джонсона. И он удивился. Почему его так угнетала акция, связанная с комнатой №19? Было ли это разрушением? Главное, что столы и стулья были снова собраны в тот же день. Лайн с целью наказания решил возложить эту работу на выбранных им учеников школы, но это принесло обратный эффект. Каждый винтик, каждая деталь от стула или стола напоминала им о ночной диверсии, и они даже добровольно и с удовольствием согласились участвовать в сборке мебели. Так, где же страшная вина? В том, что Брат Юджин был так расстроен? Очевидно. Когда бы Губер не проходил мимо комнаты №19, он не мог удержаться, чтобы в нее не заглянуть.
Конечно же, класс Брата Юджина уже никогда не примет свой прежний вид. Мебель снаружи потрескалась и поцарапалась, и, казалось, что все снова без предупреждения готово развалиться на мелкие части. Разные учителя, пользующиеся этой комнатой, чувствовали себя в ней неуверенно, в ожидании очередного коллапса. Однажды кто-то из учеников посреди урока уронил на пол книгу, чтобы посмотреть, как учитель начнет трястись в панике.
