- Да, глаза, глаза... Но вот лицо... Федя писал мне, что вы воевали. Это вас так ранило, бедный?
Корсаков в тот момент вовсе не ощущал себя бедным. Бедной скорее выглядела тетушка, пугливо утянувшая его в свою заваленную вещами комнату, говорившая вполголоса и всем своим видом выражавшая страх. Она, конечно, спрашивала Корсакова об отце, об их жизни в Америке, но полноценного разговора не получалось. Наконец Корсаков потерял терпение и напрямую спросил старушку, в чем дело.
- Знаете, Витя, я не робкого десятка, - ответила та. - Я ведь всю войну была на передовой, но никогда не чувствовала такого страха, как сейчас. Я даже не за себя боюсь, не за свою жизнь - мне все равно скоро умирать. Я боюсь унижений, на которые не могу ответить. Витя, лучше уходите - вы не знаете, что это за люди!
- Какие люди, Вера Николаевна?- спросил Корсаков. - В квартире кроме нас никого нет!
- Они ушли ненадолго, сказали, что скоро придут. Витя, я боюсь этого мира, потому что в нем могут быть такие люди. Они могут сделать с вами что угодно - надругаться, убить, и не в гневе, не по какой-то нужде, а просто для того, чтобы лишний раз сходить в ресторан. Боже, я дожила до таких лет и не знала, что есть такие люди!
- Вера Николаевна, успокойтесь и расскажите мне все подробно,- потребовал Корсаков. Оказалось, что вся каша заварилась из-за квартиры, на которую положил глаз один из лидеров местной преступной группировки, являвшийся одновременно и владельцем фирмы по торговле недвижимостью. Узнав о смерти одного из трех соседей по коммуналке, он быстро купил освободившуюся комнату у его наследников, каким-то образом договорился со вторым соседом ("Не знаю, как это вышло, он выписался и уехал, а ведь говорил, что не хочет уезжать",- говорила тетушка), а затем взялся за Веру Николаевну. Уезжать той было решительно некуда, а покупать старухе комнату бандит считал излишним. Он решил хорошенько надавить на бабку, чтобы она сама попросилась в дом престарелых, но перед этим оформив договор о купле-продаже квартиры за какую-нибудь символическую сумму не выше той, которые обычно показывают в подобных договорах, дабы не платить налогов. Вера Николаевна поначалу решила сопротивляться, но ее решимость уже начинала ослабевать: подручные бандита целыми днями околачивались в квартире, пили, гоготали и развлекались тем, что всячески издевались над беззащитной старушкой. Корсаков видел в жизни много всякого зла, но тут почувствовал, что его начинает бить дрожь. Его взгляд скользнул по фотографии на стене, где тетушка была запечатлена в военной форме с орденом Красного Знамени на гимнастерке, и задержался на стоявшем на полу ночном горшке. "Да она же и в туалет, и на кухню боится ходить!- догадался Корсаков. - Она же голодная, наверное!" Тетушка перехватила его взгляд, и ее губы задрожали. Некоторое время она крепилась, но слезы неудержимо катились из ее глаз. Она опустила голову и беззвучно заплакала. За все, что ей пришлось претерпеть в жизни, судьба вознаградила ее унизительным заточением в собственной комнатке, одиночеством и постоянным страхом,- эта мысль одновременно промелькнула в голове и у нее, и у ее гостя.
