— Карен — археолог с Шелконы, — представила ее Илси.
…Ну, тогда ясно: она причесана и одета по моде своего мира…
Подошел отец, его губы кривила ироническая усмешка.
— Надеюсь, отпрыск, в этот раз ты не притащил с собой ничего смертоубийственного?
— Не притащил… — Норберт с трудом отвел взгляд от выреза.
— Хоть иногда меня слушаешься, — с наигранным терпением вздохнул губернатор.
— Папа, есть разговор.
— Только быстренько, мне с тобой возиться некогда…
Они отошли в сторону.
— Илси уже пятнадцать, разреши ей жить у меня, — торопливо заговорил Норберт. — У тети Лионеллы проблемы с головой… Сегодня она двери с петель сняла, завтра потолок проломит. Я обещаю, что смогу позаботиться о сестре.
— И на какие гроши ты будешь ее содержать? — вклинилась в разговор тетка. — Это у тебя проблемы с головой, сопливый неудачник! А двери мы убрали для блага Илси — не понял, так помалкивай!
— Тихо! — Губернатор нахмурился. — Вокруг люди! Нор, я хотел бы знать, у тебя деньги есть?
— Ну… сейчас пока нету. Но если ты будешь давать Илси на расходы, а поселится она у меня…
— Надо же, какой ловкий! — Тетка всплеснула руками. — Еще бы, ты ведь у нас бизнесмен! На родной сестре готов наживаться, чтоб побольше денежек загрести, все вы, торгаши, такие! И не стыдно?
Норберт открыл рот, но губернатор не дал ему произнести ни слова…
— Не валяй дурака, отпрыск. Девчонка должна жить дома. А ты сначала зарабатывать научись, а уж потом вылезай с предложениями.
Норберта захлестнула злость:
— Папа, ты поднял налог на прибыль до восьмидесяти пяти — какого черта можно заработать при таких условиях?
— Ну, вот это уже меня не касается! — Губернатор развел руками и ухмыльнулся, потом добавил наставительным тоном: — Дыру в бюджете надо латать! Ладно, отпрыск, не путайся под ногами, я занят. — Он отошел к группе гостей.
Молча обогнув сияющую, как трехъярусная люстра, Лионеллу, Норберт пересек зал, остановился у проема, за которым находился зал поменьше, отделанный полированным дымчатым камнем с хрустальными прожилками. Во втором зале окна были настоящие, за ними сгущались прохладные мутно-сиреневые сумерки. Двое гостей, устроившись на древнем диванчике, вполголоса беседовали, при этом один из них рассеянно скреб подлокотник, а похожий на изваяние служащий музея наблюдал за его действиями с мученической гримасой… Понемногу Норберту удалось унять злость: он должен найти выход, не поддаваясь эмоциям…
— Дамы и господа, прошу всех к столу! — позвал губернатор.
