Я рывком вскочила, чуть поморщившись от боли в ушибленной голове и коленке, ободранной о снег, и со всех ног понеслась к границе. Ну же… мне осталось пробежать всего три сотни шагов…
Меня ударило в спину, я кубарем покатилась по земле, ощущая каждую кочку и бугорок на ней, и осталась лежать, успев заметить на бархатно-черном небе еле заметные гвоздики звезд и луну, похожую на неправильный овал. Больше мне ничего не удалось увидеть. Все заслонил фосфоресцирующий белый череп, раскрывший пасть и приставивший острые зубы к моему горлу.
Сознание милосердно покинуло меня.
Солнечный луч проник в крохотное слепое окошко, оставив на грязном каменном полу светлое пятнышко. Крупная крыса, вольготно расположившаяся на куче перепрелой соломы, в которой вполне могло водиться и что-нибудь пострашнее, недовольно чихнула и поспешила убраться в угол, свалив по пути деревянный кубок с водой. Шорох лапок, шуршание соломы и легкий стук, с которым посуда ударилась о пол, привели меня в чувство. Я озадаченно села и огляделась. Последнее, что я помню — рычание Пса и бешеный стук копыт по промерзшей земле. И, кажется, был еще злой окрик на незнакомом языке, но вот за это ручаться сложно, сознание уже уплывало… Так, где это я и, главное, зачем? Почему меня оставили в живых, в то время как всех жриц Асиэль убили? Сердце сжалось от осознания того, что все, кого я любила — теперь не со мной, а со своей обожаемой богиней. Слезы подступили к глазам, но пришлось привычно отогнать их назад. Не время сейчас оплакивать мертвых. Им, по крайней мере, лучше, чем мне. Они уже в мире Асиэль, тогда как я болтаюсь где-то на перепутье и понятия не имею, где нахожусь, сколько времени и что будет со мной через час. Хотя на первый вопрос ответ ясен — где-то в темнице. А где еще могут быть грязные каменные полы, влажные стены, крохотное окошечко под потолком, зарешеченная дверь, полное отсутствие мебели и толстые крысы? Одна из которых, кстати, вновь выползла на середину помещения и села на задние лапки, умываясь передними.
Я обхватила колени руками, сохраняя последние остатки тепла, и впала в медитативное состояние, прося помощи у богини. Может быть, я еще смогу выполнить последнюю просьбу Матери Алисии — выжить, несмотря ни на что?
«Все будет хорошо. Тебе нужно продержаться всего четыре дня…» — прошептал внутри меня мягкий женский голос. Камеру затопило серебристое сияние, исходящее, казалось, отовсюду, и я поплыла в нем, с восторгом взирая на игривые всполохи…
