Гутторм и Карен Сульбаккен уже пообедали, когда в комнату вошла Сюннёве, красная и запыхавшаяся.
— Дитя мое, где ты была? — спросила ее мать.
— Я немного задержалась с Ингрид, — ответила Сюннёве, снимая с головы платок.
Отец в это время рылся в книжном шкафу.
— О чем же-это вы так долго разговаривали?
— Да так, ни о чем.
— Ну, а если ни о чем, то лучше бы ты шла вместе со всеми, дитя мое!
Карен встала и принесла Сюннёве поесть. Когда Сюннёве села за стол, мать села напротив и снова спросила:
— Может быть, ты еще с кем-нибудь говорила?
— Да, я со многими говорила, — ответила Сюннёве.
— Надо же девочке в кои веки поговорить с людьми, — вмешался Гутторм.
— Я не спорю, что надо, — сказала Карен уже мягче, — но она не должна чуть что убегать от родителей.
Сюннёве промолчала.
— Как хорошо было сегодня в церкви, — сказала Карен. — И как приятно смотреть на юношей и девушек, когда они дают в церкви святой обет.
— Да, вспоминаешь, как твои дети тоже стояли перед алтарем, — сказал Гутторм.
— Ты прав, — подтвердила Карен, вздыхая. — Ведь никогда не знаешь, какими станут твои дети.
Гутторм долго сидел молча.
— Мы должны благодарить бога, — сказал он наконец, — что он сохранил нам наше дитя.
Карен водила пальцем по столу, не глядя на мужа.
— В ней вся наша радость, — сказала она тихо. — Хорошая она у нас девушка, — добавила она еще тише.
Наступило долгое молчание.
— Да, она дела нам много радости, — сказал Гутторм и добавил немного погодя: — Дай ей бог счастья.
— Почему ты не ешь? — спросил Гутторм, поднимая голову.
— Спасибо, я сыта. — ответила Сюннёве.
— Но ты еще ничего не ела, — возразила Карен. — И много ходила.
— Мне что-то не хочется, — сказала Сюннёве, приподнимая конец платка на груди.
— Ешь, дитя мое! — сказал Гутторм.
— Я не могу.
И Сюннёве разразилась рыданьями.
— Что с тобой, почему ты плачешь?
— Не знаю, — ответила Сюннёве, всхлипывая.
— У нашей Сюннёве глаза на мокром месте, — мягко сказала Карен.
Гутторм встал и подошел к окну.
— К нам кто-то идет, их двое, — сказал он.
— Неужели, так поздно? — спросила Карен и тоже подошла к окну. Они долго смотрели вниз.
— Дорогой мой, кто бы это мог быть? — спросила наконец Карен, но в ее голосе не было слышно вопроса.
— Я не знаю, — ответил Гутторм.
