— Что произошло? Гм… — сказал хусман Пер, сморщив лицо так, словно хотел что-то спрятать в складках кожи. — Да ничего особенного не произошло. Просто Кнут спросил Ларса, как звучит его скрипка на этой свадьбе, вот и все. Невеста стояла возле и все слышала.
В это время по двору проходила новобрачная. Она глядела куда-то в сторону, но, услышав имя Ларса, обернулась и посмотрела на них большими покрасневшими от слез глазами, полными тревоги; однако лицо ее оставалось холодным, таким холодным, что Торбьорн невольно подумал: неужели это ее голос он слышал только что в сарае. Теперь он начал кое-что понимать.
Неподалеку стояла его лошадь. Он исправил хомут и посмотрел, нет ли где поблизости жениха, чтобы попрощаться с ним. Искать его Торбьорну не хотелось, и он был даже рад, что больше не увидит его. Торбьорн уже залез в телегу, как вдруг услышал страшный шум и крики, которые неслись откуда-то слева, со стороны сарая. Из сарая появилась целая толпа людей; впереди шел крупный мужчина, который громко кричал:
— Где он? Он что, спрятался? Где он?
— Вон там! — ответил кто-то.
— Не пускайте его туда, — закричали другие. — Не то быть беде.
— Это Кнут? — спросил Торбьорн мальчика, который стоял возле телеги.
— Да, Кнут; он пьян, а когда он пьян, он всегда лезет в драку.
Торбьорн уселся поудобнее и хлестнул лошадь.
— Э, нет, дружок, постой-ка! — услышал он сзади чей-то голос.
Торбьорн попытался осадить лошадь; но та не останавливалась, и Торбьорн отпустил вожжи.
— Хо, да ты, я вижу, испугался, Торбьорн Гранлиен? — снова услышал он тот же голос, но уже значительно ближе.
На этот раз Торбьорн остановил лошадь, но оглядываться не стал.
— Слезай, идем выпьем с нами! Торбьорн повернул голову.
— Спасибо, но мне пора домой, — ответил он.
Пока они переговаривались, вся честная компания окружила телегу. Кнут стал перед лошадью, сначала потрепал ее по шее, потом задрал ей голову и осмотрел со всех сторон. Кнут был очень высок ростом, у него были светлые прямые волосы, тупой нос и большой тяжелый рот; его мутно-голубые глаза смотрели нагло и вызывающе. В его облике было мало общего с сестрой; пожалуй, такая же складка вокруг рта и такой же прямой лоб, но только ниже; казалось, будто тонкие черты лица сестры стали на его лице жесткими и грубыми.
— Сколько возьмешь за эту клячу? — спросил Кнут.
— Я ее не продаю, — ответил Торбьорн.
— Ты, может быть, думаешь, что у меня не хватит денег заплатить за нее?
— Не знаю, хватит у тебя или не хватит.
