У каждого из младших ребят были свои дела. Али-баба отправился в свинарник, Повидло помогал в овчарне, Фипс, Макки и Рози разгребали зерно в амбаре, Профессор и остальные перебирали картошку…
Наступил вечер. В душевых зашумела вода, в столовой загудело радио.
Али-баба стоял во дворе. Старым лезвием от ножа он счищал грязь со своих резиновых сапог. Он мёрз. На его голых ногах были лишь лёгкие домашние туфли — его единственная обувь, если не считать резиновых сапог, которые он носил каждый день. Как только сапоги были очищены от грязи, он поднялся к себе в комнату и принялся за печку. Через несколько секунд в ней уже полыхал огонь. Факир потёр себе руки. Прекрасно! Лечение даёт отличные результаты.
Настало время ужина, а нарушитель, бросивший сало в почтовый ящик, всё ещё не объявился.
Ученики возмущались:
— Какой трус! Хоть бы он сознался!
Но желающих сознаваться не было.
— Я жду до конца ужина, — напомнила Инга Стефани. — Если виновный не сознаётся, вы все будете наказаны. После ужина всё равно никто не покинет помещения. Новый воспитатель хочет с вами побеседовать.
Али-баба всё ещё ужинал в коридоре. Сегодня была сладкая рисовая каша на молоке и с корицей. И всё же Али-баба ел далеко не так быстро, как обычно. В окошке кухонной двери показался белый колпак фрау Хушке.
— Тебе что, не нравится?
— Нет, что вы! Каша замечательная. Просто я уже сыт, — солгал Али-баба.
Повариха не должна была догадаться, почему сладкая каша не лезла ему сегодня в горло.
«И отчего это фрейлейн Стефани так волнуется? — думал он. — Когда я бросил сало в почтовый ящик, я не хотел сделать ничего дурного. Не знаю, почему это пришло мне в голову. Это была обычная безобидная шалость! Фрейлейн Стефани не понимает шуток. Глупо!..» Али-баба размышлял, стоит ли ему сознаться. Но потом он отбросил эту мысль.
Фрейлейн Стефани уже и так имеет на него зуб! Ренате Либиг тоже нельзя верить. «Это длинноволосое чучело ещё натравит на меня весь совет интерната, — решил Али-баба. — Она не успокоится до тех пор, пока меня не выбросят из имения. Тьфу! Этого ещё не хватало!»
…Али-баба отодвинул от себя тарелку. Ему было не до еды. Он подождал, пока на кухню вынесли грязную посуду, и только тогда рискнул присоединиться к другим ребятам. Он незаметно сел на своё обычное место. «Что бы ни случилось, я ничего не знаю, — внушал он себе. — Если фрейлейн Стефани спросит, что я сделал со шпигом, то я отвечу: съел, да и только».
