— При плановом хозяйстве кризис исключен. — Лепин усмехнулся.
— Значит, тенденция, — прервал Греков. — А это мне не нравится.
— Знаете, в чем ваше достоинство, Геннадий Захарович? Вы никогда не скажете: «Нам не нравится». Вы говорите: «Мне не нравится».
«Смеется надо мной, что ли?» Греков отпил глоток воды и усмехнулся.
— Подхалимничаете?
— Конечно, — согласился Лепин. — Надо компенсировать плохую работу отдела.
— Что-то вы рано поседели, Семен, — неожиданно для себя произнес Греков и поморщился: надумал было вести серьезный разговор и вдруг вильнул.
— Наследственность, — ответил Лепин.
Разговор не складывался. Конечно, Греков мог коротко изложить суть дела и потребовать точного исполнения. Тогда дальнейшая дискуссия свелась бы не к препирательствам, а к различным уточнениям. Но Греков чувствовал, что ему не хочется говорить на производственную тему. Лень. С каким удовольствием он поговорил бы о делах совсем не заводских!
— Разрешите мне сегодня уйти пораньше, — попросил Лепин.
«Конечно. Ему еще и Не хватает свободного времени», — раздраженно подумал Греков и резко спросил:
— Сверхважные дела?
— Да. Архиважные. Суд. Моя бывшая супруга после пятилетнего тайм-аута решила узаконить развод.
— Что ж, детей у вас нет. Все просто, — пробормотал Греков и махнул рукой: мол, иди, чего уж там. Главный конструктор вышел.
Среди старших руководителей завода, пожалуй, один Лепин отпрашивался по своим личным делам открыто. Большинство придумывали всевозможные предлоги: то вызывают в райком, то в НИИ, то надо ехать к смежникам. После очередного приказа самовольные уходы прекращались на недельку-другую, но потом опять все шло по-старому. Многие в этом не видели особого зла: раз нет работы, можно и уйти по неотложному делу. В конце месяца сутками пропадаешь на заводе. И без всяких сверхурочных да отгульных.
Греков вернулся к столу и включил вентилятор. Важно кланяясь из стороны в сторону, вдохновенно жужжа, словно гигантский шмель, вентилятор потащил ветерок в дальние углы кабинета.
— Заходите! — пригласил Греков, увидев мелькнувшее в проеме двери лицо Глизаровой.
Аня вошла в кабинет. Она принесла листки с цифрами. Греков прекрасно знал, что это такое. Обычно разговоры Всесвятского с министерством заканчивались длинными поправками к плану, ничего хорошего эти поправки не сулили. Иначе Всесвятский явился бы сам, а не посылал Глизарову. Старая тактика. Аня примет удар на себя, затем появится Всесвятский для согласования деталей. Греков к тому времени поостынет.
