Люк рассказал, что Хаммершмидт занимался виноделием достаточно долго. Его семья заработала гигантские средства на банковских инвестициях. По слухам, в этом деле они были профессионалами. Но профессионализм, к сожалению, не распространялся на производство шампанского.
— То есть репутация виноделов у них была так себе, — подытожила Габриель.
— Это еще мягко сказано.
— Ну, и как бы ты назвал это место?
— «Безумная фантазия», «Причуда» или что-нибудь в этом роде, — не задумываясь, ответил Люк.
— «Проклятие ангелов»? — решила внести свою лепту Габи. — Нет, слишком мрачно. «Падшие ангелы»? — Она задумалась. — Уже лучше, но не то. А что, если «Полет ангела»? — Она оживилась. — Достаточно близко по названию к нашей австралийской марке. Полет — это ведь что-то захватывающее, волнующее. Стремление ввысь.
— Вы с Симоной составите неплохую команду, — хмыкнул он, — если Дому Дювалье понадобится новая реклама.
— Ты настолько уверен в моих силах? — беспечно отозвалась она, однако похвала польстила ее самолюбию. — Сколько времени эти владения ожидают покупателя?
— Полгода. Но пустуют они уже десять лет. Единственные постоянные обитатели — сорняки и тараканы. В общем, полный бардак.
Люк также сообщил ей, что местные жители хотели бы видеть владельцем виноградников человека не пришлого, разбирающегося, что к чему. Например, его самого, поняла Габриель.
Дом выглядел очень неплохо. А Симона говорила… Габи очень удивилась.
— По-моему, замечательный дом, — заметила она.
— Это только фасад, — предупредил Люк. — Подожди, когда мы зайдем внутрь. Дом совершенно нежилой.
Люк повернул ключ в замке и толкнул дверь плечом, ничуть не заботясь о своем безупречном костюме. Дверь отворилась, но немного, так как изнутри, судя по всему, она была чем-то забаррикадирована. Затем послышался шорох, и Габриель, семь лет прожившая в Австралии, где любой шорох означал опасность, иногда смертельную, предусмотрительно отступила на шаг.
В образовавшейся щели появился черный нос, а затем симпатичная мордочка с влажными коричневыми глазами и часть туловища, утыканная острыми иголками. Носик подвигался и исчез. Люк приоткрыл дверь пошире, и они увидели, как еж протопал по темному коридору и скрылся за углом.
— Наверное, не совсем нежилой, — усмехнулась Габриель.
Люк поднял брови и тоже усмехнулся.
— После тебя, — галантно произнес он.
— А ты уверен, что не хочешь перенести меня через порог? — шутливо поинтересовалась она. — Потому что, видишь ли, я ничуть не возражаю. Или ты не собираешься прикасаться ко мне?
