— Вам ли это говорить, Иван Петрович!.. Вы ведь сами чуть не стали жертвой крутых действий. Путь, конечно, заманчивый: выставить с участка проштрафившегося — взять на его место другого. Но, во-первых, откуда взять? Во-вторых — а существуют ли в готовом виде идеальные работники? Не наша ли обязанность самим их растить? И в-третьих, не хватит ли нам мириться с этой вокзальной суетой, когда одни прибывают, другие ручкой нам машут прощально? Не пора ли кончать с текучестью кадров?
— Пора-то пора….
— Но как это сделать, да? Выход я вижу один: людей необходимо воспитывать. Пока, мы этого не умеем. Или не хотим, ленимся этим заниматься. Дело это, конечно, хлопотное, кропотливое. Но такие, как. Володя Гончаров, — на нашей с вами совести!
— Уж не хотите ли вы сказать, — обидчиво произнес Зотов, — что это я приучил его к водке?
— Нет, я себя и вас виню совсем не в этом…
Услышав нерешительный стук в дверь, Бабалы крикнул:
— Войдите!
Дверь медленно открылась, и в кабинет, конфузясь, шагнул… Володя Гончаров. Вид у него был виноватый, глаза опущены.
Иван Петрович крякнул:
— Легок на помине!
А Бабалы принялся терпеливо увещевать парня:
— Володя, мы же с тобой, кажется, договорились: ты отдохнешь немного, потом потолкуем.
Володя вздохнул:
— Душа горит, товарищ начальник!
— Не понимаю…
— Мочи нет больше терпеть. А денег — ни шиша.
— Да ему опохмелиться хочется, Бабалы Артыкович, — насмешливо пояснил Зотов.
— Верно, Володя?
— Верно.
— А честное слово?
— В последний раз, товарищ начальник!.. У нас говорят: резко бросать нельзя. Если я сей же момент не хлебну этой отравы, так мне одна дорога: на кладбище. В последний раз!..
Бабалы с горечью сказал:
— Ты, значит, пришел забрать свою бутылку?
— В последний раз!.. Помираю, товарищ начальник!
— Мда… — Бабалы потер ладонью щеку, подумал о чем-то, достал спрятанную четвертинку. — На, бери. Только учти: вместе с водкой ты проглотишь и свое честное слово. А им ведь дорожить надо…
У Володи дрожали руки, он только бессмысленно повторял:
— Ей-богу… в последний раз…
— Ладно. Попробую тебе все-таки поверить. Тоже — в последний раз. Но уговор: вали прямым ходом в общежитие, нигде не задерживайся. Выпей там свою водку — и спать! На работу сегодня можешь не выходить. Выспись как следует. После зайдешь ко мне, подговорим на трезвую голову.
Володя, сжимая трясущимися руками бутылку, попятился к двери, на лице его были написаны и стыд, и благодарность.
Как только он исчез, Зотов хлопнул себя ладонью по бедру:
