Месяц назад один такой кадр заявился в наш кар-сервис. Элегантно одетый мужик лет около пятидесяти, с благородной сединой на висках, с тонкими ухоженными руками пианиста или хирурга. Он не был похож на страхового агента. Он и не должен был походить на страхового агента, иначе с ним никто не захотел бы разговаривать: все знают, что агент тебя наколет обязательно! А этот интеллигентный, достойный человек — не, этот не может! Он же день и ночь думает, как тебе помочь! Это целое искусство — заставить человека ДОБРОВОЛЬНО отдать так необходимые ему деньги за то, без чего он вполне может обойтись!
Первая фраза, которую он произносит, звучит несколько неожиданно: «Если вам кто-то скажет, что без страховки нельзя прожить — не верьте! Можно, и очень даже хорошо!». Потом, выдержав паузу, как опытный актёр, добавляет:
«Без страховки умирать плохо…Да нет, не вам, вам-то уже всё равно! А вот вашим близким…»
После чего извлекает из кармана пиджака фотографию симпатичного мужчины средних лет: «Это — мой двоюродный брат. Как я его уговаривал! А когда уговорил — было поздно: у него обнаружили неоперабельный рак, компания в страховке ему отказала, так и умер! Он-то отмучился, а его жена и сын ещё три года долги после похорон возвращали!»
Все почувствовали себя полными подлецами, забывшими о долге и о близких. Тем паче, работа такая, целый день за рулём в Нью Йорке! Мало ли что… Чего-чего, а идиотов на дорогах Нью-Йорка даже некоторый переизбыток!
Позже мой приятель Боря, страховой агент, долго смеялся над моим проникновенным рассказом: «Да этому фокусу с фотографией у нас на трейнинге перед работой всех обучают. Действует безотказно! А если кто-либо не захочет использовать свои фотографии, ну мало ли, из суеверия, например, так ему компания выдаст. Так что, если встретишь у китайца и индуса одного и того же белого родственника, не удивляйся!»
Но вот наконец, очередного… ну, вы знаете кого, да?… уломали, теперь компания хочет знать, какова степень риска того, что платить придётся в самом деле! Вот тут-то вступаем в дело мы. Первый город, куда я должен ехать — Эдисон, не такой уже и маленький! Мне надо найти некоего Рубина Семёна Марковича, какого-то допотопного года рождения.
На первой же бензоколонке покупаю карту графства — и вперёд! Правда, можно было бы спросить дорогу у клиента, но, во-первых, это — непрофессионально, во-вторых, клиенты, особенно женщины (да простят меня феминистки), нередко дают такой дирекшн!.. Ну, например: «Берёшь экзит 9 с 95-ой на 18-ую, едешь примерно минут десять, потом налево до магазина толстого Джефа, там направо, потом прямо и ищи! Там номеров, правда, нет, но мой дом — зелёный.» Она прожила в этом доме всю жизнь, это был её мир, и она искренне считала, что все остальные живут там же. А, значит, невозможно не знать, кто такой толстый Джеф, невозможно перепутать поворот налево (хотя все ездят с разной скоростью, за те же 10 минут я уеду минимум на две мили дальше, чем она. А если — пробка, то можно вообще 10 минут простоять практически неподвижно!) Короче, я предпочитаю работать с картой. Итак, 36 Харрисон стрит, где же ты, родненький? Сюрприз номер один: в городе Эдисон нет Харрисон стрит! Есть Харрисон авеню, есть Харрисон роуд, а вот стрит — нету! Спокойно, без паники, сейчас мы ему позвоним и уточним! Никто не берёт трубку? Он что, забыл про встречу и ушёл? Запросто, в его возрасте некоторые забывают даже собственное имя! Впрочем, возможно он просто глуховат, или сидит на крылечке и не слышит, или туалет далеко от телефона. Что ж, будем считать, что он просто перепутал стрит и авеню, или стрит и роуд. И проверим.
