Записки отставного медицин-майоре - Владимир Шуля-Табиб

Владимир Шуля-Tабиб

ЗАПИСКИ ОТСТАВНОГО МЕДИЦИН-МАЙОРА

- Третья, срочно! Ножевое ранение Бульвар Ленина, 9 - 4. Данные уточните на месте.

- Понял. Погнали!

...Дверь открыта. Пожилая женщина у дверей перепугана насмерть, скомканный

платочек у рта.

- Пожалуйста, доктор, миленький, скорее!

Прямо с порога бьет в нос удушливый запах рвоты. На полу парень лет двадцати

двух- трех, с бритой головой, в задранной десантной тельняшке. На животе около пупка

цветет синеватая розочка - вылезшая из раны кишка.

Проникающее, дело дрянь. Зрачки стоят неподвижно посередине, кожа мраморно-

бледная. Вздохи редкие, шумные. Агония. Но на сонных артериях пульс еще есть. Надо

попытаться.

-Аня, адреналин!

Впустую. Вздохи все реже, давление по нулям. Судорога... Все.

-Аня, передай диспетчеру, пусть вызывает милицию, здесь труп!

Из соседней комнаты выбирается карапуз с пальцем во рту, за нима молодая

растрепанная женщина.

- Доктор, он сдох?

Я молча киваю.

- Слава богу! Хоть не зря сидеть буду!

Я молчу. Смотрю ей в глаза и молчу.

Карапуз сосредоточенно сосет палец. Повернулся к матери и с любопытством:

- Мама, тебя заберут? Тебя заберут? Совсем-совсем?

Показался милицейский сержант.

Всѐ, наши функции на сегодня закончены. Это потом, месяца через три-четыре, вызовут к прокурору, допросят, как лежал, где лежал, характер ранения.

- Поехали, шеф?

- Да-да, - киваю я, но не двигаюсь с места, не могу оторваться.

Фельдшер недоуменно смотрит на меня. А я все стою и стою.

Эта драная тельняшка... и синяя розочка... Афган, Кундуз!

...Колонну цистерн с водой раздолбали в самом центре Кундуза среди бела дня.

Командир только успел передать по рации, где находится. Через двадцать минут разведрота

на БМД была на месте, но опоздала, как и к я этому парню.

На обочине догорал БТР охранения, передняя цистерна уткнулась в него носом, но не

горела. Остальные четыре стояли на дороге. У второй возле машины лежал парнишка -

бритоголовый, в задранной на животе тельняшке. На плече справа пятно крови. И вспоротый

ножом живот с вывалившимися сине-красными кишками. Невидящие расширенные зрачки, сухая роговица.

Как это у Твардовского? "Уже нездешний и устремленный в вечность взгляд"

Красиво. И неточно. То есть совсем неверно. У трупа нет взгляда. Именно это отсутствие

взгляда и есть смерть. Тому, кто видел это часто, нет необходимости щупать пульс, слушать