– Можно питаться дерьмом, но дышать дерьмом нельзя! – говорил он.
Все привыкли к холоду. Ветры дули прямо из Польши через Венгрию, задувая в их комнату, расположенную на северо-восточной стороне.
Иван готовился к занятиям, а потом ему хотелось абсолютной темноты, и казалось, что даже единичные кванты света могут ранить его, ввинчиваясь в его мозг через зрительные нервы. Он обматывал футболкой глаза и отдавался сну. У Ивана возникало ощущение, что он качается на волнах, не совсем уверенный, то ли он так четко помнит волокнистую белизну нервов и фиолетовую пустоту вен, которые сплетались вокруг него в паутину, то ли это лишь галлюцинация.
Желтый, даже бодрствуя, не могу избавиться от тех странностей, которые четко выражались в его сне. Его глаза наливались кровью, разбитая губа подергивалась, и он начинал читать Бодлера. Лицо искажалось от стремления, тяги, жажды (Желтый понимал разницу между тремя этими словами), желания, потребности, надежды, страха, отчаяния. Адамово яблоко, острое как топор, путешествовало по шее вверх-вниз. Друзья хихикали и пытались подавить смех, зарываясь головами в подушки, набитые перьями разных убитых птиц. Слушая «Цветы зла», они ржали сквозь печаль истекших кровью уток. Если какая-то строка казалась им особенно изысканной, они повторяли ее тоненькими голосами, на две октавы выше нормы. Но Желтый согласен был метать бисер перед свиньями и в конце концов начинал хохотать вместе со всеми, словно Бодлер был комическим поэтом.
В университетском книжном магазине кончились нужные Ивану учебники. Иван одолжил пособие «Брюшная полость» у второкурсницы Сельмы, с которой познакомился в местной кальвинистской церкви. Каждое воскресное утро он отправлялся в церковь и ждал конца проповеди, чтобы пообщаться с Сельмой. Она говорила, пришептывая, рассказывала, что все люди влюбляются два раза: в первый раз в молодости, это репетиция перед настоящей любовью, которая придет лет эдак в тридцать пять. Самой Сельме было едва за двадцать, а она уже ждала настоящую любовь. Она встречалась со студентом-медиком из Черногории и в один прекрасный день познакомила с ним Ивана, когда тот затлел к ней в гости. Иван говорил о пользе сексуальной сублимации. Неиспользованная первичная сексуальная энергия превращается в изысканную игру воображения и творческое начало.
– Так что если хочешь стать хорошим хирургом, то не нужно заниматься сексом вообще.
Черногорец заявил, что сконцентрировать энергию можно только после полной разрядки. С этими словами он посмотрел на Сельму, и они обменялись недвусмысленными взглядами. Сельма выгнулась в пояснице, демонстрируя изгиб бедра и соблазнительную грацию.
