Иван ушел от нее ужасно рассерженный.
Но продолжал приходить. Она снимала комнату в оранжевом домике на узкой, вымощенной булыжником улочке, где всегда стоял запах сырой глины. Булыжники на мостовой лежали так неровно, что приходилось смотреть под ноги. Теперь Иван с Сельмой прогуливали службы и почти каждое воскресное утро проводили за разговорами. Сельма рассказала, что выросла в мусульманской семье, но не принимала ислам, поэтому кальвинизм стал ее первым контактом с религией. Она лежала на диване и смотрела на него с соблазнительной искренностью, пропитанной кокетливым и многообещающим сарказмом. Но вскоре ей показалось, что это излишне откровенная поза, и она посола на попятный:
– Видишь, если я лежу, то давление в венах уменьшается. Понимаешь, венозное давление в основном зависит от силы тяготения.
Проговорив еще десять минут о физиологии вен, Сельма сказала гортанным голосом:
– Нужно заботиться о венах.
После чего, дотронувшись до ладони Ивана кончиками ногтей, взяла с него обещание, что он будет заботиться о своих венах.
Сельма дала Ивану толстенный русский анатомический атлас в трех томах и сказала, чтобы он не стеснялся обращаться к ней за консультацией, поскольку ей нравится освежать свои познания в области анатомии. Когда они стояли в дверях, грудь девушки, казалось, манит его. Сельма перенесла тяжесть с одной ноги на другую, словно танцевала, и сообщила:
– Это укрепляет мускулы, а мускулы в свою очередь разминают вены, и тогда вены остаются узкими и в них не застаивается слишком много крови.
И импульсивное желание броситься в омут с головой, схватить девушку и прижать ее грудь к своим ребрам, рассеялось. Несколько раз они стояли вот так, на грани поцелуя, но Иван не успевал преодолеть свое волнение и страх перед ее яркой женственностью, и она ускользала, а он шел домой, ругая себя за слабость и застенчивость.
Теперь у трех студентов-медиков были все нужные книги по анатомии, самому важному предмету на первом курсе. Физика и органическая химия не пугали друзей так, как пространные анатомические описания, напичканные латинскими названиями, особенно потому, что их профессор был фигурой видной – высокий, с квадратной челюстью, звучным басом и вечно нахмуренными бровями. Он не только преподавал анатомию, но и работал нейрохирургом. И казалось, он презирает всех студентов.
Профессор был черногорским сербом, и Йово сказал Ивану:
– Он тебя завалит. Уверен, у него аллергия на хорватов. Я бы на твоем месте сидел бы и зубрил.
