Но сейчас, этим утром, когда она так была сердита, Лотта этого не говорила. Она только возмущенно надувала губки. Когда позже ей нужно было одеваться, мама принесла белый джемпер, который бабушка связала для Лотты.
- Только не этот, - заявила Лотта. - Этот щекочет и колется!
- Да нет же, нет! - сказала мама. - Потрогай, какой он мягкий и приятный.
- Нет, он все равно щекочет и колется, - сказала Лотта, не дотрагиваясь до джемпера. - Хочу мое пархатное платье.
У нее было синее бархатное платье, самое ее нарядное, и Лотта называла его "пархатное платье". И теперь она хотела надеть его, хотя был всего лишь четверг, совершенно обычный четверг.
- В воскресенье наденешь бархатное платье, - пообещала мама. - А сегодня - этот джемпер.
- Тогда я лучше буду ходить раздетая, - сказала Лотта.
- Пожалуйста, - согласилась мама и спустилась вниз, на кухню.
Лотта осталась наверху в детской, сердитая и раздетая. Ну, понятно, не совсем раздетая. На ней были коротенькая майка, трусики, чулки и туфли.
- Но в остальном совсем раздетая, - сказала Лотта своему Бамсе - ведь он был единственный, с кем она могла говорить.
- Лотта, ты, верно, спустишься вниз и выпьешь свое какао? - закричала снизу мама.
- Ты так думаешь, да, - пробормотала Лотта, даже не шевельнувшись.
- Отвечай же, Лотта! - опять закричала мама. - Будешь пить какао или нет?
Теперь Лотта была абсолютно удовлетворена. Пусть мама сидит там и думает-гадает: хочет Лотта какао или нет. Лотта решила не отвечать, и где-то в глубине души Лотте нравилось не отвечать вообще, когда мама зовет ее.
Но она проголодалась и очень хотела выпить свое какао, так что, подождав совсем немножко, взяла Бамсе и стала спускаться вниз по лестнице. Шла она очень медленно, ненадолго останавливаясь на каждой ступеньке. Пусть мама теряется в догадках: думает Лотта пить какао или не думает?
- Я еще посмотрю, как мне быть, - сказала Лотта своему Бамсе.
И вот она вошла в кухню.
- Неужели? А вот и Лотта! - воскликнула мама.
Лотта молча стояла у дверей и надувала губки, чтобы мама поняла: она, Лотта, в самом деле еще сердится.
Обычно мама вместе с Лоттой завтракали на кухне. Там всегда было так уютно! Уютно было и теперь. Солнце светило в окно, а на столе стояла собственная синяя чашка Лотты с налитым в нее до краев какао, а рядом лежал бутерброд с сыром. Обычно днем Лотта болтала без умолку, но сегодня она не произнесла ни слова, а мама пила кофе и читала газету, и тоже ничего не говорила. В конце концов Лотта сказала:
