— Кончится война, непременно съезжу на нашу заставу. Вот с нею, с Дашей…
Ольге в его словах послышалось приглашение в эту поездку. Она помешкала и сказала:
— А я уж потом, когда подрастет Сашка…
* * *
Еще две зимы и лето жила Ольга в «Авроре».
Однообразные дни, похожие один на другой обычными делами и неспадающей тоской, скрашивал Сашенька. От первого лепета, от несмелых самостоятельных шажков до веселого, остроглазого, умненького парнишки — каждый день его жизни был дорог и необходим Ольге. С ним, с Сашей, не так страшилась она житейских невзгод, словно вешней водой смывало порой дурное настроение — стоило увидеть ей, прижать к себе самого дорогого, самого близкого, родного человечка. Должно быть, муки, в каких дался он матери, да отцовские, Васины, черты в лице сказались на той бескрайней любви, какая вспыхнула в ней к сыну.
Рос Саша, как и все деревенские ребята, на просторе. На четвертом году своей жизни он зимой, в серой шубке из старого овчинного спорка, в подшитых, немного великоватых, не по ноге, валенках, в шапке-ушанке, сшитой мамой, походил на медвежонка. Ольга любила наблюдать, как он перед окнами взбирался на сугроб, еле волоча за собой санки, как топорщился, чтоб сесть на них, и мчался по ледяной горушке вниз. Летом он бегал босиком, в коротких штанишках — вихрастый, белоголовый, как пушистый одуванчик. Ребята постарше, когда возили навоз со скотного двора в поле, усаживали его к себе на лошадь и разрешали править ею. А то забирали с собой пасти коров в лугу. Иногда же целыми днями пропадал Саша с ребятами на реке — плюхался на отмелях, валялся на горячем песке. Потому-то был он смелым крепышом.
Ольга втянулась в сельскую жизнь, познала все женские — и мужские тоже — работы, но осталась прежней, городской. Несмотря на вдовье положение, она выглядела всегда ухоженной, нарядной.
В «Авроре» застало Ольгу и окончание войны.
Эта радостная весть залетела сюда майским вечером, когда вся страна уже не один час ликовала, празднуя великую победу. При встрече с Ольгой бабы плакали — все от общей радости и многие от безвозвратных потерь близких — мужей, братьев, сыновей. Но печали эти тогда же потонули в песнях, в веселье. Большим праздником стал тот вечер в колхозе для всех — и для недавних фронтовиков, что в ратном труде хлебнули соленого до слез и вернулись с переднего края, лишь став калеками, и для тех, кто проводил на фронт кормильцев и не дождался их, но рад был, что советский народ не попал в фашистское ярмо, выстоял, выдюжил, победил.
